Удар, который пропускаешь, невидим
В «Пьяном драконе», в портовом притоне недопитого эля и вдребезги разбитых надежд, кулаки использовались чаще слов о любви и дружбе. Драки были таким же обычным явлением, как запахи несвежего пива и солёного пота, сотканного из нитей лжи, похоти и глупых обид. Жестокие и яростные как лезгинка под тяжелый рок, бой выливался в масштабные сражения. Достаточно было поднести к фитилю дебатов зажжённую спичку сомнений и начинался хаотичный вихрь из ломающихся конечностей с брызгами крови падающими на грубые доски пола, которые не успевали вытирать.
Но порой полемика замолкала, так и не начавшись. Неожиданно для всех сторон. И тогда одни бежали к бару заказывать пиво, а другие ломились наружу – поблевать. Но вчера все было иначе. Стрелки часов тупо уставились в потолок, фиксируя время, когда даже матросы предпочитали пиво насилию. В этой необычной тишине Добр, чье лицо перекосило от шрамов, решил нарушить наступившее спокойствие. Вспомнив старые обиды.
Когда мусор ночной пьянки был разбросан, словно обломки на берегу после кораблекрушения. Когда опрокинутые столы, искореженные стулья и разбитые бутылки усеяли пол, и каждая деталь визжала о жестоком шторме, пронесшимся по бару. А в воздухе висел едкий привкус спиртного с кислым запахом пота замешанном на страхе. Добр, лысая голова которого дёргалась в такт ритмичной музыке, давно замолкнувшей, пытался вспомнить хоть что-то от вчерашнего хаоса, хотя-бы отдельные его фрагменты, чтобы найти виновного. Но – нет. Горячий спор, удар в челюсть, разбившийся об пол стакан, а затем… все растворилось в водовороте визжащих тел.
Вчера даже опытные охранники с исхудавшими и бледными лицами и накаченными бицепсами были ошеломлены. Попытка утихомирить бурю была тщетна. Их суровые лица приняли на себя первый удар стихии. В рёве толпы и звоне разбитого стекла, вперемежку с пьяными криками и матом, они единственные в этом хаосе сохраняли спокойствие. Прибывшая к утру полиция стала отрезвляющим душем для остальных. Драчуны разошлись, их гнев был потушен. Но Добр, которому редкие эпизоды той ночи врезались в память, не мог избавиться от неисчезающего чувства тревоги. И хотя порочные желания были скрыты в его сознании, тьма, овладевшая им грозила вырваться наружу в любой момент.
Вчера его кто-то удалил по затылку пустой бутылкой. Боль быстро прошла, но чувство мести осталось. И оно указывало на Пипа, потому что Добру показалось, что именно тот вчера стоял за его спиной. Наверно Пип мстит ему за то, что он когда-то не помог ему, когда тот корчился от боли. Но тогда Добр был ни причём. Снайпера прозевал не он, а Дубр. Из-за него в Пипа выпустили заряд плазмы, оторвавшую ногу. Которую, впрочем, очень быстро пришили в клинике доктора Борза.
Сегодня все будет по другому. Коли целью Добр выбрал худого Пипа под два метра ростом и около ста пятидесяти кило весом, сидевшего справа от него, то мордобой и определит, прав ли был Добр в своих подозрениях. Хотя он и был весьма непростым малым, но с Пипом ему раньше не приходилось меряться силой. Именно поэтому, почти без размаха, он и саданул тому в морду, а потом выскочил в центр зала подзывая, обеими руками, к себе.
Пип такого хамства не выдержал и оторвал от стула зад на потеху публике, заодно рассчитывая согреться. Ночь на дворе. А отопления не включают. Ночи в Вэрхэ холодные. Завсегдатаи бара дружно выстроились в круг, подбадривая драчунов, которые лишь выискивали в защите друг друга слабые места, от чего казалось они вроде кабы и не собираются драться. Большинство стоявших в круге пили пиво, доставленное с Квантума, хотя некоторые предпочитали местного разлива. В прочем и от того, и от этого блевалось одинаково. В связи с чем среди всей толпы не нашлось ни одного, кто бы мог примерить драчунов.
Добр Кван дёрнул подбородком, провоцируя соперника напасть первым. Но Пип Дог предпочитал дистанцию. Иногда его тактика срабатывала. Завсегдатаи теснились вокруг, толкая в спину друг друга, стараясь рассмотреть бойцов, или в крайнем случае спереть кошелёк у того, кто стоял впереди. Какого-нибудь зазевавшегося любителя кулачных боёв.
Подзадоривающие драчунов крики раздавались всё громче и вскоре весь зал стал скандировать имя Пипа, считавшегося претендентом на победу. За черноволосого здоровяка с Гомогреи, натурального хруба, болело большая часть зала. Во-первых он был выше. Во-вторых – весил больше. С раскрасневшимся лицом от пива и следов ударов Добра, от которых он так и не упал, ему хотелось одного. Закончить всё как можно быстрей. Но этого никто не знал. Сжимая кулаки, он старался прикрыть голову, но получал ногами в живот, хотя был выше и сильнее соперника. Мощные руки, накаченными долгими тренировками, не помогали. К тому-же он был менее подвижен. Поэтому его печень всегда была против желания разума подраться. А он всегда прислушивался к советам печени.
