I.
На острове, в скромном доме,
Под синими бликами звезд
И барабанами страшного грома
Жила девочка, полная грёз.
Она была юна, как вишня,
Цветущая в нетронутой долине.
И каждый из деревни слышал
Об Анне – первой дочери раввина.
Она готовилась к бат-мицве,
Ей исполняется двенадцать.
Наряд гламурный сшила ситцевый,
Исполненный с оленьей грацией.
На пирсе, сгорбленном годами,
Под одеялом белой ночи,
Шептало море тихими волнами
Напутствия к её отрочеству.
Шептало море, птицы пели,
Кусты сирени целовали,
Не хмурились густые ели -
– Все дня рождения Ани ждали.
И вот закутавшись в ночнушку,
Проснувшись от ветров холодных,
Едва опомнившись девчушка,
Произнесла: «уже сегодня».
Уже сегодня будет праздник
И больше ей уснуть невмоготу,
И много мыслей ярких разных
Ночь увели к блестящему утру.
II.
Светало небо, звёзды гасли.
Рассвет лился в окна, как молоко.
В этой хижине полной счастья
Случается то, что все ждали давно.
Блистает улыбка Анюты
И платьишко по фигуре сидит.
Каре бриз кедровое крутит,
Идёт по деревне праздничный быт.
Сельчане тогда ей цветы подарили,
Навешали в синагоге шары.
Была Аня нежной, как лилия,
Пылали огнем её глаз янтари.
«Какое прекрасное утро!
Какой всех чудесный ждёт день!».
И с яблони белой ссыплется пудра,
И синевласая преет сирень.
А к вечеру все в синагоге лазурной
Собрались её поздравлять и любить.
Плясали тогда под овации бурные,
Свою изливая восточную прыть.
Кружилась Анюта, сверкая нарядом.
Веселье пьянило, как сухость вина.
Раввин проводил ритуалы, обряды
И взрослою стала пред Богом она.
А после взросления путь испытаний
Пройти был обязан каждый юнец.
Погладил любовно сморщенной дланью
По голове Аню хмурый отец.
При всех объявил, что даёт ей задачу,
То право его, как отца и раввина.
Всё сказано было печально и вкратчиво:
«Меня излечи от болезни, детина.
Я очень давно иссыхаю в агонии
И знать не давал ни тебе, ни селу.
Отправишься к завтраму ты в колонии,
Фрегаты вечером отплывут.
В колониях дальних, по сплетням матросов,
Растут на чернющих пышных деревьях
Налитые золотом абрикосы.
Их ценят в доллАрах, их ценят и в евро.
С плодами вернёшься – я буду здоровым,
Продам их и сразу отправлюсь в столицу.
Там госпиталь, знаешь, там умные головы..
У знахарей лучших буду лечиться.»
Отец разрыдался и обнял Анюту,
И все на неё посмотрели с надеждой.
Девчонку сковало холодом лютым
И тело обмякло, как в мае подснежник.
III.
Всю ночь пролежала в тревожном тумане,
Ведь не такой ожидала бат-мицвы.
А к завтраму дрейфить в океане
С матросами злыми и меднолицыми.
Допустим, что в этом и вся авантюра,
Но позже по гиблому месту скитаться.
Разгневано Аня брови нахмурила,
Мечтая залезть в черепаший панцирь.
Как ночь пролетела скорее кометы,
Так день в хлопотающих сборах прошёл.
Её снарядили стальным пистолетом
И двухнедельным запасом тушёнки.
…
Скрипучий причал, розовеющий вечер,
От кораблей веет склизкой прохладой.
Раввин обнимает Аню сердечно,
Глашатай скандирует: «Да-ради-Радий!»
Всё, значит пора отправляться в дорогу.
Кивает угрюмо фрегат парусами,
И сердце съедает шакалья тревога
В компании забулдыг и корсаров.
Но этот корабль был очень приветлив
И Аню не видел, как тихую мышь.
Она оставалась, как тень незаметной,
Скромнее была, чем озёрный камыш.
Прошло трое суток. Виднеется остров:
Дряхлеющий порт и дома из соломы.
Гуляет забористый хохот матросский,
Сегодня они добрались до колоний.
IV.
Последней сходила на ветхом причале
