– Итак, кутятки хуеблядовы, – весело цыкнул зубом одноглазый матрос, осматривая юное пополнение. – Шо ж вы все такие голожопые-то, крыски сухопутные?
В его хриплом, наглухо пропитом голосе слышалась насмешливая радость.
– Ну ничего-ничего, проходите, еблики пернозадые, проходите… эй! Не ебанись жральней об пол. Моргалку рассадить всегда успеешь, а в первый же день – дерьмовая идея!
Так понукаемые добрыми матерками бывалого морского волка, юные матросы поднимались на борт Даздрапермы, готовящейся отбыть в дальние дали. Капитан Флинт Творобушек был слегка недоволен происходящим, но не показывал своего к этому отношения. Мрачно обводил тяжелым взглядом бионических глаз юнцов желторотых, не нюхавших морской соли, и качал головой. Не за таких он воевал в столетней войне. И не таким видел он будущее своей страны.
Социалистические штаты Америки – страна, которая когда-то воспитывала истинных последователей Маркса и Энгельса, людей истово верующих в идеалы коммунизма и всегда готовых нести бремя ответственности перед страной и партией, – сейчас вдруг оказалась под гнетом поклонения импорту.
– Беспомощные говнюки хуевы. Пиздец, как ублюдочные выблядки хуеротой говнокрыски будут по морям плыть под красно-сине-белым флагом нашей Великой Родины?
– Ты слишком строг к ним, Творобый, – весело подмигнул Гандзи, отрываясь от игр с навигатором. – Они, конечно, пиздохлебы еще те, но дефлорировать их мозги тебе еще рано. Пусть докажут сначала, что все-таки не целки. А вот если пизденки у них узенькие – вот тогда и засунешь пару соцафриканских членов им по самую жопку…
– Да захлопни хлебало, Страпон! Тьфу, старпом! – шутка древняя, но не использовать ее в их среде было нельзя. – Не жалеть этих пиздохуеблядских мандопроеботин – это моя основная задача. Иначе как они научатся свои жопки сжимать вовремя, чтоб их не выебали все кому не лень?
–Ну конечно! Ты их уже в пидорасы записал? – рассмеялся Гандзи, набивая трубку.
–Пока полуебки не докажут обратное, будут пидорасами…
Даздраперма загружалась и отправлялась в плавание, чтобы попасть в воды мрачной Империи Черной Стали, которой правил злобный усач. Все догадывались, что там, в черных городах спрятано столько сокровищ, что и не пересчитать. Но достать их и разделить поровну не даст курс Партии на соцсоревнование с потенциальным врагом, а не на прямой конфликт.
– Сраные Капиталисты, – недовольно выругался капитан, смотря на пункт назначения. – Вот живут, жиреют на мировых запасах… А рабочему классу только хуй сосать… Ублюдки!
Даздраперма медленно бороздила волны мирового океана, квохча двигателями, аки индюк на измене. Команда весело матюкалась, наблюдая за потешными попытками юных зябликов не убиться на вантах и выдраить палубу до зеркального блеска… Правда, им никто не удосужился сказать, что доски не лакировались ни разу, и блестящими им не быть никогда.Лишь один человек стоял на носу корабля, задумчиво смотря в горизонт, где морская гладь встречается с небесным сводом. Никто не подходил к нему. И не смотрел в его налитые кровью глаза отступника. Он смотрел вдаль и о чем-то бурчал себе под нос.– Урюки серо-бур-малиновые… неандертальцы пубертатный… амёбы бесхребетные…Кому обращены все эти ругательства – сказать было сложно. Если, конечно, не знать кто это. Правда, этим знанием на судне обладало всего несколько человек. Зато остальных старых матросов на палубе странные ругательства пассажира забавляли.– Эй, интилихенция, – хмыкнул повидавший и черта, и бога боцман, передвинув трубку из одного угла рта в другой. – Ты шо там бормочешь, как маркитантский исповедник? Если хочешь ругаться, так ругнись по-человечьи. А то иш, удумал тут не… неандр… тьфу, жопу проще на глаз натянуть, чем эту хреномундрию сказать.Мужчина повернулся и посмотрел на него. Мрачно и тяжело. А боцман в ответ лишь хмыкнул, сплюнул за борт и поправил берет с залихватской красной бомбошкой. Крепкие руки, покрытые бронзовым загаром от многодневного общения с солнцем наедине и не только, он сложил на груди и весело улыбался в рыжую бороду.– Я к тебе чегой пришел-то, – снова заговорил моряк, прищурив левый глаз. – Ты там это, жрать будешь? А то на твой котелок уже вся команда рот разевает.– Потерпят, – зло буркнул красноглазый, поняв, что его взгляд собеседника не пугает ни на йоту. А лишь раззадоривает.– Ты, макак красножопый, – вскипел тут же боцман. – Думаешь, меня волнует, откуда красные буркалы получил? Да бушприт тебе в жопу! Вот еще, клейменного бояться, – он сплюнул уже целенаправленно на ботинки мужчины, цыкнул зубом и выпустил дым из трубки, как древний пароход. – Итак, жрать идете, господин интилихертишка краснобурк? Нет, ну и прекрасно! Эй, зяблики полухеровые! – заорал в направлении камбуза во всю мощь боцманской глотки. – А ну жрать, господин разрешил.На этой фразе он легко развернулся на протезе левой ноги и пошел прочь, постукивая металлическими зацепами по палубе. Мужчина же вздрогнул, освобождаясь из плена мандража офигевания. Видно было, что он еще так и не привык к такому отношению к себе. Но он справился, лишь дернув слишком правильно очерченным подбородком в неряшливой щетине.Проведя рукой по шее, он снова вернулся к океану взглядом и начал повторять ругательства снова. Вот только в их список добавились и те, что сейчас использовал боцман. На губах пассажира появилась улыбка. Он пополнил словарный запас новыми фразами – значит, стал богаче.-Ишь ты… Зяблики полухеровые… – задумчиво протянул он. – Неожиданно. Очень неожиданно. Ну ничего, научишься и такие конструкции строить. Не только заводы и фабрики. Пока бы просто научиться не выделяться…Разговор с самим собой окончился так же быстро, как и начался. Лишь задумчивый взгляд вдаль.
