15 ч. 17 мин.
В то утро с пяти часов вовсю лил дождь. «Погодка вполне соответствует», – подумал доктор Барретт и не сдержал улыбки. Он ощущал себя персонажем одного из современных готических романов. Тут тебе и проливной дождь, и холод, и двухчасовая поездка в длинном, с кожаной обивкой внутри лимузине, что послал за ним Дойч. А потом бесконечное ожидание в коридоре, пока какие-то мужчины и женщины, время от времени поглядывая на него, торопливо сновали в спальню Дойча и обратно.
Доктор Барретт достал из кармана куртки часы и открыл крышку. Он просидел здесь уже больше часа. Что нужно от него Дойчу? Наверняка это будет связано с парапсихологией. Во множестве газет и журналов, финансируемых стариком, вечно печатаются статейки на подобные темы: «Возвращение из могилы», «Девочка, которая никогда не умрет» – неизменно сенсационно, но редко основано на реальных фактах.
Сморщившись от усилия, доктор Барретт положил правую ногу на левую. Это был высокий грузноватый мужчина в середине шестого десятка, его редеющие светлые волосы сохранили свой цвет, хотя в подстриженной бороде проглядывала седина. Он выпрямился на стуле с высокой спинкой и взглянул на дверь в спальню Дойча Эдит внизу, наверное, уже беспокоится. Барретт жалел, что взял ее с собой. Но кто мог знать, что это займет столько времени.
* * *
Дверь спальни Дойча отворилась, и вышел его секретарь Хэнли.
– Доктор, – пригласил он.
Барретт потянулся за тростью и встал. Проковыляв через прихожую, он встал перед невысоким секретарем и подождал, пока тот заглянул в дверь и объявил:
– Доктор Барретт, сэр.
Барретт протиснулся мимо Хэнли и вошел, секретарь закрыл за ним дверь.
Обшитая темными панелями спальня казалась необъятной. «Святилище монарха», – подумал Барретт, двигаясь по ковру. Остановившись у массивной кровати, он посмотрел на сидящего в постели старика. Семидесятивосьмилетний Ролф Рудольф Дойч был лыс и скелетообразен, с пронзительным взглядом глубоко запавших темных глаз. Барретт улыбнулся.
– Добрый день, – вежливо произнес он, в который раз удивляясь тому, что такая развалина правит целой империей.
– Вы хромой, – просипел Дойч. – Мне не сказали об этом.
– Что, простите? – насторожился Барретт.
– Ладно, – оборвал его Дойч. – Полагаю, это не имеет решающего значения. Мои люди рекомендовали вас. Говорят, вы входите в пятерку лучших в своей области. – Он тяжело вздохнул. – Ваш гонорар составит сто тысяч долларов.
Барретт вздрогнул.
– Вам следует установить факты.
– Относительно чего? – спросил Барретт.
Дойч поколебался, прежде чем ответить, словно считая это ниже своего достоинства, но в конце концов сказал:
– Относительно загробной жизни.
– Вы хотите, чтобы я...
– ...Чтобы вы сказали мне, соответствует это действительности или нет.
У Барретта упало сердце. Такая сумма способна преобразить для него весь мир, но все же как быть с совестью?
– Мне не нужна ложь, – продолжал Дойч. – Я покупаю любой ответ. Но правдивый и точный.
Барретт ощутил прилив отчаяния.
– Но как я смогу убедить вас в точности того или иного ответа? – вырвалось у него.
– Если предоставите мне факты,– раздраженно ответил Дойч.
– Где я их найду? Я физик. За двадцать лет изучения парапсихологии я так и не...
– Если они существуют, – перебил его Дойч, – вы найдете их в единственном известном мне на земле месте, где можно подтвердить или опровергнуть концепцию загробной жизни. В доме Беласко в Мэне.
– В Адском доме?
В глазах старика что-то блеснуло.
– В Адском доме, – подтвердил он.
* * *
Барретт затрепетал от возбуждения.
– Мне казалось, после того, что случилось, наследники Беласко опечатали его...
– Это было тридцать лет назад, – снова перебил его Дойч. – А теперь им понадобились деньги, и это место купил я. Вы можете быть там к понедельнику?
Барретт поколебался, но, увидев, что Дойч собирается нахмуриться, кивнул:
– Да.
Такой шанс упустить нельзя.
– С вами будут еще двое, – сказал Дойч.
– Могу я спросить кто?..
– Флоренс Таннер и Бенджамин Франклин Фишер.
Барретт постарался скрыть разочарование. Чрезмерно эмоциональная спирит-медиум и единственный выживший после катастрофы 1940 года. Он с трудом удержался от возражений. У него есть своя группа экстрасенсов, и вообще непонятно, как Флоренс Таннер или Фишер могут быть полезны в предстоящем деле. Фишер в детстве проявлял невероятные способности, но потом, после катастрофы, явно утратил свой дар, неоднократно попадался на мошенничестве и в конце концов совсем исчез из виду. Барретт вполуха слушал слова Дойча о том, что Флоренс Таннер полетит на север вместе с ним, а Фишер встретит их обоих в Мэне.
Старик заметил выражение его лица.
– Не беспокойтесь, руководить будете вы. Таннер едет туда лишь потому, что мои люди считают ее первоклассным медиумом...
– Но лишь ментальным медиумом, – вставил Барретт.
– ...а я хочу использовать и этот подход, так же как и ваш, – продолжил Дойч, словно Барретт ничего не говорил. – Смысл присутствия Фишера очевиден.
Барретт кивнул. Ничего не поделаешь. Но когда проект будет запущен, придется привезти кого-то из своих людей.
