1. Под номером 5
Реальность может оказаться гигантским
листом бумаги, вроде фотообоев.
Разорвав этот лист, ты увидишь за ним
совсем другую картину.
**
– Вокруг нас одни недоумки и психи – запомни эту простую, как день и ночь, истину, – сказал Док. – Есть лишь несколько избранных, на которых держится мир, и которые безраздельно им владеют. Хочешь прямо сейчас, в эту самую минуту получить ключ от клуба избранных?
– Конечно я хочу получить такой ключ, – с усилием подавив зевок, сказал Карл, когда возникла слишком длинная пауза, по которой можно было понять, что Док закончил свою речь. – Всегда мечтал попасть в клуб избранных и владеть миром. Это же так круто – владеть миром. Что может быть круче этого? По-моему…
– Тогда ты должен заткнуться, выслушать меня, и запомнить все, что я скажу. А потом ты должен записать мои слова, и перечитывать время от времени – освежать в памяти. И вообще, пора бы тебе завести записную книжку, чтобы записывать туда все мои советы.
– Я так и сделаю, босс, – пообещал Карл.
– Итак, запоминай – всегда есть короткая дорога. Длинная дорога – для идиотов, короткая – для избранных. Это и есть тот самый ключ, о котором я говорил. – Док посмотрел на Карла взглядом нобелевского лауреата, ожидающего овации зала.
– Длинная – для идиотов, короткая – для избранных. Что-нибудь еще, босс? – Карл надеялся, что сегодня обойдется без пространных монологов, и Док сразу перейдет к делу.
– Мне это кажется, или я действительно слышу иронию в твоем голосе, или даже насмешку? – поинтересовался Док.
– Я абсолютно серьезен. Возможно, ирония вам послышалась, босс. Это все физика.
– Физика? – Кустистые брови Дока заползли на лоб. – Какая, к черту, физика?!
– Физика – это наука, – объяснил Карл.
– Я знаю, что такое физика! Объясни, какое отношение она имеет к тому, что я говорил!
– Понимаете, из-за того, что вы стояли ко мне спиной, звук моего голоса проникал в ваш слуховой аппарат искаженно, отражаясь от оконного стекла. Никакой иронии, чистая физика.
– Лучше не продолжай! – визгливо крикнул Док. – Вот ведь что придумал – «отражаясь от стекла»! Я стар и глух, но из ума еще не выжил!
– Простите, босс. Вы правы – небольшую, очень небольшую долю иронии вы могли уловить в моем голосе. Но эта ирония не имела к вашим гениальным словам о короткой и длинной дороге никакого отношения.
– К чему же тогда имела отношение твоя ирония, Карл?
– Она имела отношение… к одному очень маленькому нюансу, размером, примерно, вон с ту муху. – Карл показал рукой на окно. – Этот нюанс настолько мал, что не стоит вашего внимания.
– И все же поясни, Карл, что ты имеешь в виду. – Док проследил за рукой Карла и увидел на стекле муху.
«Нюанс заключается в том, что ты старый дурак… нюанс заключается в том, что ты старый дурак… в том, что ты старый дурак…», – настойчиво крутилось у Карла в голове, пока он придумывал ответ. Его вдруг осенило:
– Все дело в записной книжке! Ирония в моем голосе имела отношение к записной книжке, в которую я буду записывать все ваши советы! Ведь человечество уже давно использует смартфоны и планшеты вместо записных книжек!
– Ты уверен, Карл, что не «длинная и короткая дорога», а именно «записная книжка» вызвала иронию в твоем голосе?
– На все сто процентов, босс!
Док замолчал. Муха на стекле заняла все его внимание. Муха была большой, а ее крылья отливали фиолетовым. Она то медленно двигалась к Доку, то замирала на пару минут, словно раздумывала – стоит ли ей продолжать свой путь, не опасно ли это.
– Наверное, мне придется объяснить тебе, что я имел в виду, говоря о длинной и короткой дороге, – сказал Док, не отрывая взгляда от фиолетовой мухи.
– Если вас не затруднит, босс. – Карл смирился с тем, что ему все-таки придется выслушать очередной “урок жизни от Дока» – одну из историй, придуманных самим Доком, которые каждый сотрудник агентства был вынужден выслушивать как минимум раз в квартал. – Я очень заинтригован. Мне не терпится узнать о длинной и короткой дороге всю информацию. Я чувствую, что за этим скрывается нечто гениальное.
– Вижу, что ты говоришь искренне, – побарабанив пальцами по столу, сказал Док. – Хорошо, Карл, ты смог разрулить ситуацию. Я верю, что ты не насмехаешься над моими словами.
– Это исключено, босс, я бы никогда не позволил себе насмехаться над вашими словами, – сказал Карл, мысленно трижды обозвав Дока старым дураком.
– Тогда слушай. Допустим, ты собрался забраться на самый высокий небоскреб в центре города.
– На Гранд-сити, босс? – уточнил Карл.
– Да, на Гранд-сити. И вот ты стоишь внизу, смотришь вверх, а та-а-ам… Там – десятки метров идеально ровной поверхности.
Док опять замолчал, уставившись на муху, которая была уже совсем близко от него. Кажется, муху что-то встревожило – она надолго застыла на месте, прижавшись к стеклу. Док решил не пугать ее своим голосом – чтобы она успокоилась и смогла продолжить путь. Застыв, Док и муха смотрели друг на друга уже несколько минут.
Был уже поздний вечер и на улице совсем стемнело. Толстое оконное стекло не пропускало ни звука, но Карл знал, что где-то далеко внизу, на широкой, светлой даже в ночные часы улице кипит обычная для этого времени суток жизнь. В вечной пробке стоят и вразнобой, неизвестно кому и зачем, сигналят разноцветные авто. По широким, выложенным красноватой плиткой, тротуарам снуют прохожие. Кафе и рестораны переполнены, в кинотеатрах очереди на ближайший сеанс. Кто-то сидит прямо на тротуаре, играет на гитаре, пытаясь заработать на ужин. Кто-то просто сидит, прислонившись к стене, положив перед собой шляпу. И у тех, кто с гитарой, и у тех, кто просто сидит, одинаковое количество мелочи в шляпах. Обычный вечер обычной пятницы.
