1. Глава 1
Я приходила в себя под разговор двоих, но не понимала: "Кто говорит?", "Где я находилась?" и "Почему единственное, что я помнила, больше походило на сон с уклоном в эротическую фантазию?".
Что вообще случилось и откуда у меня взялись провалы в памяти?
То там, то тут раздавались неотчётливые голоса, но сколько бы я не старалась понять о чём велась речь в беседе...по-моему двоих, слова доносились до меня, как через толщу воды. Я не улавливала сути того о чём говорили, и не понимала чей именно голос звучал - мужской или женский.
Вдруг шум в ушах стих, и первое, что я услышала, было:
— Только посмотрите на себя, Эмириэль, - в голосе говорившего мужчины...вроде как мужчины...проступило осуждение.
Я... Ошиблась?
Нет, абсолютно точно голос был мужским, но... Откуда в моей квартире...
— Не отходили от неё... Держали за руку всё то время, пока ваша невеста была без сознания, - продолжил упрекать первый мужчина...второго(?). – Выполняете работу храмовиков*, даже лучше них самих.
— Светлейший лэрд, - спустя непродолжительную паузу вполне спокойно заговорил другой голос, также мужской. – Прошу простить меня за излишнюю эмоциональность, но, так как пострадала Миэль, я ничего не могу с собой поделать. Она... Приходит в себя? Я прав?
— Правы, - с недовольным "тц-ск" подтвердил первый мужчина.
Не понимая о ком вели разговор двое, я предприняла провальную попытку открыть глаза.
Не вышло.
Почему "не вышло"?
Что со мной такое?
Мне стало страшно, но, сколько бы я не напрягалась, память предоставляла лишь обрывки типичного вечера девушки, необременённой ни мужем, ни семьёй.
Чего уж там говорить? С недавних пор у меня даже парня не было.
Мой, теперь уже бывший молодой человек, бросил меня накануне Нового Года, приведя в качестве довода, аргумент, что я - трудоголик до мозга костей. Тот факт, что мне нужно выплачивать кредит за машину. А в будущем я ещё и планировала взять ипотеку, чтобы вскоре обзавестись собственным жильём, он во внимание не принял. Как и то, что, мы с ним проводили бы больше времени вместе, работай он нормально.
Как будто я сама горела огромным желанием так сильно "убиваться". Другого просто не оставалось, кроме, как соглашаться на сверхурочные, а после них ещё и рыть интернет в поисках подработки на выходные.
Помимо кредита, сжирающего основную часть заработанных мной денег, оставались и другие жизненно важные траты: еда, коммунальные услуги, одеться также во что-то было нужно... Так что... Павел, мой бывший придурок-парень, непризнанный миром искусства гений игры на гитары, рисования акрилом, гуашью(и чем только ещё, один Бог знал)... Разозлив меня своими несправедливыми упрёками и тем, что я якобы с ним, бедненьким, проводила мало времени, а ему скучно... Справедливо был послан мной по всеми известному пешему маршруту.
Обидевшись, Пашечка(так его всегда называла, и наверняка продолжает дальше, мать), гордо фыркнул, и соизволил съехать с квартиры, которую я снимала на свои собственные деньги. Пашечка же, мамочкина радость, ни копейки за квартиру, в котором мы с ним совместно проживали, никогда не платил.
Об этом я ему и зло напомнила, что стало причиной скорейшего его ухода. Скорейшего - по меркам Пашечки. По моим, так он своим нытьём неторопливо, чайной ложечкой, выел мне весь мозг...
Тем, что ему придётся вернуться к родителям, а он не хочет. Тем, что у него депрессия начинается, и вообще он себя чувствует - "Как-то не так, как раньше."...
Я кивала и кивала на каждое слово, и выполняла рутиную работу: такую как готовка, мытьё посуды и прочие обязанности любой, по понятию мужчин, уважающей себя женщины. С каждой минутой Пашечка давил мне на жалость сильнее. Думал, наверное, что я пойду на попятный и извинюсь перед ним. Предложу жить с ним и дальше долго и несчастливо, но не тут-то было. Во мне взыграла гордость. Решил, что расстаёмся, значит, расстаёмся. Тем более с меня как розовые очки слетели, и я поняла, что по сути, а не такая уж и плохая мысль - расстаться.
Наталкиваясь на стену равнодушия с моей стороны, Пашечка из раза в раз дул щечки, но спустя время, растянувшиеся для меня на тысячелетия, он таки, собрав свои шмотки, съехал.
После того, как дверь за моим бывшим захлопнулась, я повалилась на диван и счастливо разулыбалась. Мысль о том, что завтра на работу, мою радость немного поубавила. Но я отогнала от себя пессимизм и, наготовив вкусной еды, впервые за долгое время решила заниматься ничегонеделанием. Жизнь одной показалась мне глотком свежего воздуха. Я и позабыла каково это - делать то что хочется и не выслушивать капризы по сути не моего "ребёнка".
От заскоков моего бывшего даже бы у самой терпеливой девушки случился нервный срыв. В это трудно поверить, но я уже и не помнила, когда не носилась по квартире как оголтелая, чтобы исполнить все, до последней, его просьбы...
Ох, уж эти Пашечкины просьбы!
Как они меня вымораживали, словами не передать.
То, что я пахала так, что передо мной даже ломовая лошадь сняла бы шляпу и, стоя, поаплодировала бы, Пашечку не заботило. Каждый Божий день, он заколёбывал меня фразочками по типу: "Принеси соль.", "Долей кофейку.", "Помассируй плечи." и даже "Полечка, как насчёт того, чтобы отсосать?". Касаемо последнего у дуры, меня, остались ещё какие-то мозги, чтобы не унижать себя тем, чтобы мной попользовались, словно куклой из магазина для взрослых.
