69 +/– 1 = Ad hoc. Второе издание

69 +/– 1 = Ad hoc. Второе издание
О книге

Откровеннее Буковски, смешнее Довлатова, жестче Эллиса – таков роман «69 +/– 1 = Ad hoc». Его герой носит непроизносимое имя: Акемгоним Горгоной. Лучше всего он умеет доставлять женщинам удовольствие и попадать в смешные переделки. Кажется, развеселить и соблазнить как можно больше красоток это и есть его цель. Но так ли Акемгоним прост? Что он ищет? Найдет ли? Ведь чем дальше вглубь романа, тем больше прямо-таки булгаковской чертовщины происходит вокруг героя… Публикуется в авторской редакции.

Читать 69 +/– 1 = Ad hoc. Второе издание онлайн беплатно


Шрифт
Интервал

Дизайнер обложки Тая Королькова


© Князь Процент, 2018

© Тая Королькова, дизайн обложки, 2018


ISBN 978-5-4493-7497-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Данный роман содержит сцены сексуального характера и сцены насилия. Его содержание может оказаться неприемлемым или шокировать некоторых читателей. Роман не предназначен для лиц младше 18 лет.


Все персонажи, имена и события, описанные в данном романе, вымышлены; любые совпадения с реальными людьми, именами и событиями случайны и не входили в замысел автора.

Адвокат этот был не лишен таланта.

Стендаль «Аббатиса из Кастро»

Не бывает, чтобы все были Василиями, да еще Васильевичами.

В. Б. Ливанов «Путь из детства.
Эхо одного тире»

31 декабря

– Женщины с большой грудью обожают носить мини-юбки, – произнес Акемгоним.

Он резал помидоры на убогой кухне съемной малометражки Бориса. Любовница Бориса Катерина и ее подруга Галя жрали шампанское за стенкой, откуда раздавалась воспроизводившаяся ноутбуком дрянная акустическая музыка.

– И в чём тут логика? – спросил Борис.

– Речь о больших сиськах, тут нет логики. А смысл такой: мы боимся признать, что нас ценят за одно-два качества. И пытаемся убедить всех, что обладаем другими, не менее замечательными. Чаще всего мы делаем это неосознанно.

Посмотри на Галю. Вот она нацепила это безвкусное закрытое грязно-белое платье. Это прямо-таки футляр. Под ним мы угадываем грудь третьего размера. Согласись, Галя порадовала бы нас, явившись в чём-нибудь декольтированном. А что она сделала взамен? Решила убедить присутствующих в красоте своих ног. Хотя ноги толстые и кривые. Как почти у всех обладательниц хороших сисек.

– А за какие качества ценят меня? – спросил Борис, отпив дешевого рома из горлышка.

Акемгоним и Борис подружились студентами. Отец последнего был еврей, мать – украинка. Евреи считали Борю русским. Русские, услышав фамилию Бори, делали вывод, что он еврей. По-украински он знал три слова, все – матерные. Борис дважды не сдал адвокатский экзамен и работал заштатным юрисконсультом. У него было десять часов стоимостью в пару тысяч рублей. В санузле жилища Бори отсутствовали шторка и зеркало.

– У тебя хорошее чувство юмора – правда, насквозь вторичное. Все твои шутки будто из «Симпсонов». И ты готов помочь друзьям. А я, например, хорошо трахаюсь и много зарабатываю. За это меня и ценят. Поэтому я не декламирую Тютчева, убеждая окружающих, что рассветы восхитительны. Рассветы-то восхитительны, да мне уже не поверят.

– Значит, Галя тебе не понравилась?

Шутливо пожав маленькую руку Гали, Акемгоним смекнул, что иные комплектующие организма женщины тем вечером ему не достанутся. Рукопожатие было ускользающим, завлекающе-неприветливым. Когда подобная женщина раздвигала ляжки без ужина/театра/выставки, ее извилина сигнализировала, что она шлюха, нарушившая мамин завет.

Вдобавок мамы завещали таким бабам, что педикюр это для жен олигархов.

– Ничего так, – сказал Акемгоним. – Симпатичная.

Обстановка дома к сексу также не располагала.

– Может, закрутишь с ней? Она сейчас одна. И ты один.

– Она старая дева.

Акемгоним стал заправлять оливье майонезом. Сам он майонез не употреблял и презирал другие кулинарные взгляды.

– То есть?

– Ей ведь уже исполнилось двадцать шесть?

– Ей двадцать семь.

Акемгоним достал из груды вымытой посуды ложку с застывшим жиром.

– Ей двадцать семь, и она не замужем. Вероятно, и не была замужем. Поэтому она старая дева.

– Ну и что?

– Из старых дев затхло пахнет. Я ужасаюсь, когда вижу самодельный женский маникюр. Думаю, половой орган у Гали, как и ногти, выпилен лобзиком. И меня бесят пьющие женщины.

– Сейчас Новый год, и она пьет всего лишь шампанское!

– Я Акемгоним Горгоной, и мне плевать.

– Ты слишком категорично судишь. Это потому, что ты сам не пьешь.

– Еще она стопудово из баб, что неправильно произносят мою фамилию. Такие не могут запомнить, что последний слог ударный. Лучше сам ее нагни.

– Я слишком люблю Катю, – понизив голос, сказал Борис. – Я не могу ей изменить.

– Это пройдет. Ты живешь с ней всего месяц.

– Какая разница, сколько я с ней живу? Она меня устраивает, и это не изменится.

Борис не встречался с женщинами дольше полутора месяцев: те убегали. За тринадцать лет Акемгоним не видел его дважды с одной бабой. Боря хотел жену, детей и страдал. Он не ведал, что легчайший путь заставить женщину хотеть твою фамилию это демонстрировать благосостояние и равнодушие к семейным ценностям.

– Ты очень цинично судишь о женщинах, это неправильно, – сказал Борис.

Акемгоним осмотрел нищенскую кухню в поисках терки для сыра. Хозяин конуры оказался бессилен помочь, и Горгоной решил направиться домой.

– Помнишь, я рассказывал об Инне? – спросил он. – Это однокурсница моих клуш.

– Ты еще жалел, что не успел с ней переспать, потому что был занят двумя другими?

– Ага, у нее хорошая такая задница и грудь второго размера.

Лицо Бориса приняло мечтательное выражение. Боря любил поговорить о недоступных ему красивых женщинах.

– Я смотрел ее фотки в «Контакте», – сказал он. – По-моему, она красивее той, с которой ты встречался… Женя ее звали?

– Вика. С Женей я гулял от Вики.



Вам будет интересно