Глава 1 "Книги не предают "
Эми Картер ненавидела пятницы.
Особенно эти – когда солнце назойливо слепило глаза, отражаясь от витрин, когда смех из соседней кофейни звучал слишком громко, а прохожие шли куда-то парами, держась за руки, будто нарочно напоминая ей, что ее мир давно сузился до размеров квартиры, работы и вот этого книжного магазина.
"Они все такие… живые", – мелькнуло в голове, пока она шла по тротуару, пропуская мимо себя толпу. Город шумел, сверкал, дышал – но не для нее. Она предпочитала тишину. Страницы, которые не предадут. Истории, где можно спрятаться.
Дверь "Old Pages" со скрипом открылась, впуская ее внутрь.
Запах.
Она глубоко вдохнула, закрыв глаза на мгновение. Старая бумага, кожа переплетов, едва уловимый аромат дерева от полок – этот знакомый аромат успокаивал лучше любого лекарства. Здесь было спокойно. Здесь не было городского шума, лживых обещаний. Здесь были только книги.
Книги не предают. Книги не уходят. Книги не целует тебя шепотом "навсегда", а потом…"
Она резко встряхнула головой, отгоняя воспоминания.
Пальцы сами потянулись к знакомому корешку – "Грозовой перевал". Она открыла его наугад, и глаза сразу же нашли любимые строки:
"Он больше, чем просто человек для меня. Он – моя душа…"
Губы дрогнули.
Где теперь твоя душа, Кэти? Сгнила в земле, как и все обещания, – подумала она с горечью.
В памяти всплыл образ: Даниэль, смеющийся, держащий в руках томик стихов, цитирующий что-то пафосное, сжимающий ее руку. Она закатывала глаза, но внутри таяла. Любовь – это когда ты позволяешь другому человеку разрушать себя, зная, что он этого не сделает, – говорил он тогда, целуя ее в макушку.
Как же она ошибалась.
– Эми, ты опять здесь?
Голос Бена вырвал ее из прошлого.
– Где же мне еще быть? – она прикрыла книгу, но не выпустила. – В баре? На свидании?
– Хотя бы не в углу с книгой, которую ты перечитываешь каждый месяц, – он покачал головой, поправляя очки. – Мир шире, чем Хитклиф и Кэтрин.
– Но гораздо безопаснее, – она улыбнулась своей искренней, чуть грустной улыбкой.
Она отошла к полкам, проводя пальцами по корешкам. Джейн Остин… слишком сладко. Хемингуэй… слишком грубо. Взяла в руки "Нортенгерское аббатство", потом "Портрет Дориана Грея" – но все казалось… не тем.
– Возьми это, – Бен протянул ей новенький томик в темно-синей обложке. – "Дом листьев". Не классика, но… тебе понравится.
Она открыла первую страницу, собираясь прочесть пару строк, но…
Дверь магазина распахнулась с резким звонком.
– Боже, неужели еще остались люди, которые до сих пор покупают бумажные книги?
Голос – гладкий, уверенный, с ядом – заставил ее вздрогнуть.
Мужчина лет тридцати. Высокий, под метр девяносто, с плечами, которые явно провели сотни часов в спортзале. Дорогая футболка Brunello Cucinelli облегала рельефный торс, поверх был небрежно накинут джемпер Loro Piana. Темные, почти черные волосы слегка растрепались, будто он только что провел сквозь них пальцами. И очки – настоящие, для зрения, с тонкой черной оправой, странно контрастирующие с его атлетической фигурой.
– Наверное, вы ошиблись магазином, – выпалила Эми, сама не ожидая такой резкости. – Бутик Louis Vuitton через два квартала.
"Наверное обожает любоваться собой в зеркале", – подумала она с раздражением. Зачем вообще с такими связываться? Книга и кофе – вот все, что нужно.
– Вам помочь? – спросил Бен.
– Да, открытки, – ответил мужчина, даже не глядя на продавца. Его глаза были прикованы к Эми. – Что-нибудь… нейтральное. Для приятеля. День рождения.
Он медленно повернул голову. Его глаза – темные, почти черные, за стеклами очков – скользнули по ней сверху вниз:
Длинные светлые волосы с легкими волнами, спадающими до лопаток. Голубые глаза – слишком большие, слишком выразительные, наивные до безумия. Платье чуть выше колен, свободное, но все же намекающее на хрупкую талию. Высокие гольфы, обтягивающие стройные ноги. Лоферы – потертые, явно любимые.
– О, классика, – уголок его рта дрогнул. – "Интеллектуалка с травмой".
Он задержал взгляд на ее губах – полных, слегка приоткрытых от возмущения. *"Такой ротик создан для куда более интересных занятий, чем отпускать колкости"*, – промелькнуло у него в голове.
Эми почувствовала, как кровь ударила в виски.
– Открытки для идиотов – вон там, – кивнула она в угол. – С картинками, чтобы вам было проще понять.
Она подошла к кассе, швырнув на стойку "451 градус по Фаренгейту", "Дом листьев" и "Миссис Дэллоуэй".
Его брови поползли вверх.
– Ого. Колючая. – Шаг ближе. Меня зовут…
– Соболезную, – перебила она, протягивая Бену купюры.
Адам рассмеялся – слишком громко, слишком нарочито.
– Мне нравятся такие. За маской цинизма всегда прячется самое… интересное. Особенно когда этот цинизм – просто щит.
– Вот только вам этого "интересного" не видать, – Эми сунула книги в сумку. – Вы же вообще не из тех, кто читает что-то сложнее ценника в бутике.
Она заметила, как его пальцы – длинные, с тонкими, почти аристократичными суставами – слегка дрожали, когда он взял со стойки первую попавшуюся открытку.
– О, это ты зря, – его голос внезапно стал тише, жестче. – Судя по тебе, ты наверняка фанатеешь от чего-то вроде "Грозового перевала".
