Алиса в Итакдалии

Tahereh Mafi

FURTHERMORE

This edition is published by arrangement with Writers House LLC and Synopsis Literary Agency.

Перевод с английского Елены Фельдман

Серийное оформление и дизайн обложки Василия Половцева

Иллюстрация на контртитуле Екатерины Чинаски

© Tahereh Haddadi, 2016 © Е. Фельдман, перевод на русский язык, 2016

© Е. Чинаски, иллюстрация, 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2017

Однажды в городе Ференвуде родилась девочка.

Само по себе это событие было ничуть не примечательным.

Ее родителей переполняло счастье – как и полагается в таких случаях. Мать была рада разрешиться от бремени, а отец испытывал облегчение, что с таинством рождения жизни покончено. Однако вскоре они заметили, что их дочь, названная Алисой, совершенно лишена красок. Ее кожа и волосы были белыми, как молоко, а душа и сердце – мягкими, как шелк. Лишь глазам ее досталось по капельке цвета: радужкой они походили на светлый мед.

Что и говорить, Ференвуд не принял бы такого ребенка. Его основу составляли краски: их вспышки, переливы, мазки и радужные подтеки. Во всем мире не нашлось бы людей более ярких, чем жители этого города; сами они говорили, что созданы по подобию небесных светил. На их фоне маленькая Алиса казалась слишком тусклой – хоть она и знала, что это не так.

Однажды про девочку забыли.

Солнце лило как из ведра.

С неба падали мягкие теплые капли светливня, и каждая прожигала маленькую аккуратную дырочку в ледяном доспехе зимы. Конечно, та сопротивлялась до последнего – но к нынешнему моменту была уже порядочно изрешечена солнечным дождем, так что из-под нее проглядывала бархатистая подкладка весны. Мир готовился в очередной раз преобразиться. Жители Ференвуда обожали весну – как и следовало ожидать. Они вообще находили удовольствие в предсказуемых, закономерных переменах: таких, как превращение ночи в день или снега в дождь. Чего бы они не оценили, так это превращения ночи в кекс или дождя в шлепанцы. В таких переменах, сами понимаете, никакого смысла – а именно смысл был чертовски важен для этих серьезных людей, чья жизнь вращалась вокруг магии. Точно так же им было трудно увидеть смысл в Алисе.

Алиса была девочкой-подростком – сообразительной, подвижной и начиненной тысячей животрепещущих вопросов, как и подобает всякой девочке-подростку. Однако у Алисы не было кое-чего очень важного, о чем мы скажем позже, и именно этот недостаток делал ее такой необычной и интересной.

В день, когда началась эта история, обычно бесшумные шестеренки бытия издавали неприлично много шума: ветер хлопал ставнями, потоки светливня колыхали занавески на окнах, свежеподстриженная трава щекотала босые ноги. В подобные дни Алисе отчаянно хотелось ввязаться в какое-нибудь приключение, но к почти двенадцати годам – а именно столько было нашей героине – она все еще не выяснила, как это сделать. До ежегодной церемонии Сдачи оставалась лишь пара дней, и Алиса, которая была твердо намерена победить, знала, что это ее единственный шанс отправиться навстречу чему-то новому.

Теперь она шагала домой, то и дело оглядываясь на сверкающий в отдалении городок. В честь грядущих празднеств главную площадь перевернули вверх дном, и теперь по холмам разносился грохот разнообразных инструкций и конструкций. Алиса прыгала по камням булыжной мостовой, подставляя лицо потокам светливня и пытаясь ухватить хоть щепотку его золота. Город был охвачен возбуждением; в воздухе висело предвкушение такое густое, что в него можно было вонзить зубы. Алиса улыбнулась, отчего ее щеки тут же заяблонились, и взглянула на небо. Свет замерцал и начал блекнуть. Тучи снова норовили сомкнуть над Ференвудом свои тяжелые телеса. Ничего, подумала Алиса. Еще один день, и все переменится.

Она не могла дождаться.

Мостовая перешла в грязноватую главную дорогу, по обе стороны которой клубилась зелень. Встречаясь с соседями, Алиса теснее прижимала к себе корзину, кивала в знак приветствия, махала в знак прощания и молча радовалась, что не забыла сегодня ни одну из своих юбок. Мама очень о них беспокоилась.

Когда дорога опустела, Алиса вытащила из кармана тюльпан и торопливо откусила верхушку. Лепестки защекотали рот, а по языку заструился густой пурпурный цвет. Алиса закрыла глаза и облизнула губы, прежде чем вгрызться в стебель. О нет, не просто зеленый! Зеленейший – полный сока и самой атласной зелени. Этот цвет обладал собственной песней, и теперь она звучала внутри Алисы. Девочка нагнулась к обочине, чтобы погладить лохматую макушку травы, и прошептала: «Привет-привет! Вот мы и перезимовали».

Алиса была странной – даже для Ференвуда, где с небес временами лило солнце, все цвета сияли ярче обычного, а магия встречалась так же часто, как ворчливые родители. Странность Алисы проявлялась даже в мелочах – например, в том, как она возвращалась домой. Девочка просто не могла пройти по прямой линии из точки А в точку Б. Она то и дело останавливалась, сходила с дороги, набирала полную грудь воздуха и целую минуту не выпускала его обратно, жалея расставаться с таким сокровищем. Иногда она принималась кружиться в такт неслышимой мелодии, пока юбки не вставали колоколом, а улыбка становилась такой широкой, что немножко сползала с лица. Порой же она замирала на цыпочках – прямая и напряженная, как струна, – и лишь когда становилось совсем невмоготу, наконец выдыхала то, что ей не принадлежало.