Насчет экзотики-то я нынче непосредственный, поскольку отведавши сего продукта изобильно.
Докладываю, есть я Николай Орлов, парень незатейливой судьбы, добротный в плечах, со скромными притязаниями и женой Тамарой, особой не последнего значения, а если конкретно – габаритной и плотной, имеющей взгляды на жизнь и прочее. Вот судьба и пихнула нас в Болгарию на отдых по случаю пары путевок, не приспособившихся в СМУ, куда причислен я оказался, и Тамариной расторопности. И верно, море еще из самолета приветливо ударило сияющей лазурью, горизонт был близок и вял, в глазах окружающих баловались блики.
Как на место пожаловали, так и пошло. Номер оглядели, котомки бросили и на пляж, чтоб временной отвод до кромки истребить. Наша пара да из группы кое-какие образцы.
Расположились было, а вокруг слова иностранные шмыгают, да не с периферии какой, а все немецких и английских тональностей. Меня сомнение взяло – калашный ряд углядываю, – а тут и мадам болгарского вида подошла и возражать затеяла: вон, де, ваши вотчины. Правда, мимо нас с Тамарой она промахнулась, а женщины наши привстали и принялись следовать указаниям. Я вроде вякнул жене о щекотливости диспозиции, но та возразила так:
– Да пошла она…
И не нашелся я возразить, ибо мадам действительно уже шла.
Тут мальчонка годовалого где-то роста подошел и ну мне рожи конструировать. Я исподтишка оглядываю, чтоб вникнуть, в каких падежах изъясняться – никаких обозначений. И войди в меня шальной проект обратным методом разговаривать: принялся язык да разные физиономии показывать. За кого существо меня принял, не ведаю, только расположился пальцы в разные мои необходимые отверстия засовывать, в ноздри то есть, уши и так далее. А что, скажите, делать, когда кругом рот-фронт и прочая дружба – терплю.
Родительского догляда нет и начал я беспокоиться – этак, думаю, киндер мне всю внутренность попортит. Благо супруга решила посочувствовать и шасть ему в трусы песку пригоршню. Мужик тут же презентом занялся и от меня отвык. Словом, первый конкурс мы прошли.
А тут персон пять мадамсов заграничных склонностей пожаловали и ну перед моим носом лифчики снимать. Под ними у заграничных персон исключительные оказывается предметы содержаться, да все разных ГОСТов и ракурсов. Расстроился, было, от такой умозрительности, но обескуражила меня Тамара немедленно душевным разговором. Так что всю внутреннюю стать сохранил.
В общем, встревожили подобные экзамены, аж Томсон на мой загадочный облик посетовала. На другой день переместились в свой загон и отвердел я на происки окончательно, но ждали еще впереди всякие разносторонности.
Прошло, допустим, пару дней, а уж винные-то магазины я обследовал до исподнего. Доложу при этом, что прекословной моей Тамаре еще дома зарок дал: вынь да положь мне на винище ресурс, а там хоть небо покупай. Тамара слюной, разумеется, брызнула, но ведь поездку-то я спроворил, как примерный крановщик. Так что здесь я баррикада.
Тощота ресурса, само собой, сразу выявилась, и приходилось мне учинять обследование лабазов, дабы прихотливых цен достигнуть. И выявил на этот случай любезный городок Несебр, что обитал неподалеку от Слынчева Бряга. Вот обнаруживаю автобусную остановку и поступью по ней прохаживаюсь. Солнце цветет беспощадно, и одинешенек я остановку оккупирую.
Постоял единолично коротко, ан гляжу, присовокупляются некоторые обыватели. Шесть человек и такого все заграничного и неказистого вида, что слезу у меня чуть не вышибло. Возраста преисполнены далекого, плюгавые да еще в коротких штанишках поголовно… Как не порадеть, когда вижу, что одна бабулька правит прямехонько и метит мне вопрос задать. Изобразил соболезнование и ухо навстречу. Она возьми да по-английски потревожь:
– Простите, это остановка автобуса на Несебр?
Здесь имею доложить, сколько бы вы не расстраивались, что я не дурак. Если наглядно, то в английском языке я гражданин веселый. В учебной школе мне по этому предмету сплошные пятерки с минусами перли, – минусы оттого, что внешность моя к английскому не подходит. Словом, такие-то глупости я сходу разоблачаю. Ну, соответственно, гляжу на старушку умильно и отвечаю искренне:
– Э-э… экскьюз ми (что надо, то есть, уважаемая)…
Самого жалость к бабуле треплет, потому как чувствую, что по-русски она ни полслова. А гражданка попалась хозяйственная, на мой искренний ответ унятия не происходит, а изобретает преклонная следующий зигзаг. Тычет пальцем под ноги и на совершенно голом английском спрашивает:
– Несебр?
Тут я, понятное дело, обиделся.
– Ты что, – говорю, – дарлинг. Это Слынчев Бряг. А Несебр – там.
И показываю в надлежащем направлении.
Здесь у болезной глаз как-то странно дернулся. Посмотрела она на меня пристально и отодвинулась мелкими шажками к своим. Сбились в кучу, талдычат невнятно о вещах и по сторонам озираются.
Стоим, стало быть, во времяпрепровождении. Солнце прет, деревья шебуршат, птицы свое лопочут, машины туда-сюда ерзают – лепота. И приходит мне в этом счастливом мироздании идея: черт меня дери, так бабец, поди, про остановку спрашивала. Одернул меня тут конфуз и обрел я фантазию: как бы, думаю, пострадать за русский народ, чтоб домыслов о нем каких не состоялось.
