Тем, "Кто правду пытал
У фальшивых зеркал"
Посвящается…
Разумеется, "Нью-Йорк Пицца" в центре города не тянула на фешенебельный ресторан, да и сам этот чисто американский продукт приходился по вкусу далеко не всем, но Слава точно знал, что ей здесь понравится. Нет, не так – знал, что ей здесь нравится, так как уже был здесь с ней в прошлой загрузке этого анкера. И в позапрошлой… И еще много раз. Она любит гавайскую пиццу, кофе со сливками, музыку Элвиса Пресли – просто потому, что он был королем рон-н-рола, и им же и остается. Ей нравится Уилл Смитт, постер с изображением которого висел сейчас над их столиком, и лучшей его ролью она считала роль в фильме "Я, робот" Алекса Пройяса… Вспомнив об этом он сменил тему разговора…
– Кать, а "Я, робот" ты видела?
Она удивленно вскинула брови – уже в который раз за этот вечер…
– Почему ты спросил?
– Ну… Просто ты говорила, что тебе нравится Уилл Смит, я и подумал, что твоим любимым фильмом должен быть какой-то с его участием. Ну не "Люди в черном" – не правда ли?
Он бил наверняка, пару загрузок назад между делом выяснив, что эту комедию она просто на дух не переносит. Тогда это было его ошибкой – он решил, что ей должны нравиться смешные фильмы, и тут же упал в ее глазах. Пришлось в который раз возвращаться… Но она стоила того!
– Да, мне нравится этот фильм. – сказала она, – Очень нравится.
Она с наслаждением потянула через соломинку холодную "Колу" и откинулась на спинку сиденья… Сколько раз он видел этот жест? Десять раз? Пятнадцать? Сколько раз он возвращался к одному и тому же анкеру – к тому моменту, когда они встретились в первый раз.
– Слава, а можно спросить, чем я тебя так заинтересовала? – словно читая его мысли спросила она.
Этого не было в прошлом сохранении, и он не знал, что ей ответить… точнее, не знал точного ответа на вопрос, но примерно представлял себе, что она хочет услышать.
– Ну… – он в точности копировал ее движение, облокачиваясь на спинку сиденья, – Как тебе сказать… Не знаю, как сформулировать. Наверное, чистотой.
– Что? – переспросила она.
– Я расскажу тебе, как это выглядело с моей стороны. Дождливое утро…
– Более чем. – улыбнулась она, видимо, вспоминая себя – растрепанную и промокшую.
– Дождливое утро, – продолжал Слава, – Толпа народу на остановке. Все ждут автобус – этакое олицетворение коллективного счастье, один на всех. Десятка два людей, усиленно толкающих друг друга зонтиками и надеющиеся влезть в этот драндулет первыми. И среди них – ты, казалось бы, обычная, не отличающаяся от остальных студентка, которая также как и все торопится в институт. Весенняя сессия, все на взводе, и ты, наверное, тоже…
– Ничего подобного, – запротестовала она. – Я же тебе говорила, что материал я знала на зубок. Боялась только опоздать.
– О чем я и говорю. Все на взводе. И тут появляется маршрутка…
– Все складывают зонтики, – продолжила за него Катя, – ибо маршрутка – это круче, чем автобус. Это спасение от холода, удобные сиденья и большая скорость. До института доберусь меньше, чем за пол часа…
– Рассказывать будешь ты, или все же я? – шутливо укорил ее Слава. – Я же говорю, как это все выглядело с моей стороны…
– Прости. Продолжай.
Она улыбалась. Не вспоминая тот утро, как это часто бывает – улыбка от воспоминаний, а просто оттого, что ей было хорошо. Хорошо с ним. С человеком, которого она знала всего несколько часов, и который сейчас казался ей самым близким человеком на свете. Слава чувствовал это… Чувствовал всей душой.
– Так вот, появляется маршрутка, все готовятся штурмовать ее, и даже милая хрупкая девушка по имени Катя, опаздывающая на экзамен по анатомии, принимать который должно этакое светило науки по фамилии Бородин…
– Откуда ты знаешь? – Катя буквально подпрыгнула на месте. – Разве я тебе говорила как его зовут?
– Разве?… – так сложно было запомнить, что и в какую из встреч с ним она говорила. Прокол. Существенный прокол. – Не помню. По-моему все-таки говорила.
– Да не говорила я! – в ее глазах светился огонек любопытства. Еще бы – весь вечер Слава предугадывал ее желания, буквально читал мысли и вот, теперь, выдал на-гора то, что она еще даже не успела сказать.
– А может быть просто слышал где-то про то, что анатомию в меде читает Бородин, – выкрутился Слава. – Не помню.
– Ладно… – сказала Катя. – Продолжай.
Он чувствовал, что она не удовлетворена ответом – просто решила отложить его подальше, в темные закоулки памяти, чтобы вытащить какое-то время спустя.
– Бог с ним, с Бородиным, – продолжил он. – И вот, эта самая очаровательная девушка Катя, вместе со всеми бросается на штурм маршрутки, которая притормаживает, готовясь остановиться… Вот только секунду спустя она набирает ход и проносится по луже у самого поребрика, обдавая всех грязью с головы до пят. Увернуться невозможно! И вот, среди шума, гама, проклятий в адрес юмориста-шофера, стоит девушка Катя, из глаз которой катятся две большие горькие слезы.
– Еще бы! – прокомментировала она, но больше не улыбалась. Он напомнил ей о том грязном утре… Может быть и зря… – Но при чем тут чистота? Я была устряпана грязью, как ты уже сказал, с головы до пят!
