1. Пролог
Солнце согревает кожу, прикасаясь к ней своими ласковыми лучами… Прохладный ветерок обдувает с особенной нежностью, присущей материнским объятиям… Нет никаких обязательств… Хочется летать…
И наверное, у меня бы вышло взлететь, если бы не…
Противный свист в ушах будто бы выталкивает меня из волшебной сказки, в которой мне легко и хорошо, как никогда. Я пытаюсь поднять веки, но мгновенно щурюсь из-за слепящего света. В глаза будто бы кто-то насыпал горсть песка. Даже слёз нет, чтобы стало немного влажнее, и это неприятное ощущение пропало. Голова кружится, и перед глазами всё плывёт, поэтому я не могу разглядеть своё окружение и понять, где именно нахожусь.
В попытке подняться, я кричу от боли, которая бьёт по вискам, как молот по наковальне, и пронизывает всё тело. Мне тяжело, и я не могу даже пошевелиться толком. Дышать трудно. Лёгкие будто бы сжимаются и не принимают кислород.
Слышу голоса и немного поворачиваю голову в сторону, из которой они исходят. Люди в белых халатах толпятся около меня, кто-то ставит укол, и по венам начинает разливаться приятный холодок.
Я в больнице? Но почему?
— Марина, — шепчу я. — Марина…
И отключаюсь.
Я совсем ничего не помню, когда снова открываю глаза. Боли теперь уже меньше… Кажется… Однако попытка пошевелиться срывается с моих губ протяжным стоном. По мне словно проехал трактор, так сильно болит каждый миллиметр тела.
Что случилось? Почему я в таком состоянии? Я помню, как поссорилась с боссом и решила написать заявление по собственному, а потом пустота…
— Не пытайтесь встать, пожалуйста! — бьёт по ушам хрипловатый женский голос.
Я поворачиваю голову и вижу медсестру. Женщина уже в возрасте: на её лице прослеживается паутинка морщинок, а под глазами пролегли глубокие тени. Она даже не пытается закрасить седину волос, скорее всего, устаёт на работе.
Сделав глубокий вдох, я ощущаю боль в районе грудной клетки. Во рту всё пересохло, а губы потрескались и теперь болят. Я смотрю на женщину умоляющим взглядом, не зная, получится ли выдавить из себя хоть слово.
— Пи-и-ить… — шепчу я. — Пож-жалуйста.
Она кивает, выходит из палаты, а я погружаюсь в мысли и пытаюсь вспомнить, чем закончилось моё увольнение. Ничего не идёт в голову, а когда пытаюсь надавить на себя, в голове пульсирует. Возникает такое ощущение, словно что-то разрывается в мозгу, причиняя мне страдания.
Медсестра возвращается со стаканом, наполовину наполненным водой. Меня охватывает обида, и хочется спросить, не могла ли она налить ещё меньше, но жажда сильнее меня.
Я немного приподнимаю голову, обхватываю трубочку губами и принимаюсь жадно пить, но вода быстро заканчивается, и я разочарованно гляжу на пустой стакан.
— Можно ещё? — спрашиваю я.
Теперь говорить куда легче, но я не утолила жажду полностью. Мне хочется ещё и ещё. Я смотрю на медсестру, а она лишь пожимает плечами и немного кривит уголки губ.
— Тут как доктор скажет. Я сообщила, что вы пришли в себя, и она скоро придёт, чтобы провести осмотр.
— Что со мной случилось? — осторожно спрашиваю я.
— А вы разве не помните? — удивляется медсестра.
— Нет… Я бы не стала спрашивать, если…
— Вас сбила машина. Вы не беспокойтесь, Ваш муж уже позаботился о том, чтобы виновника наказали.
— Муж?
Самое время хохотать в голос, потому что у меня никогда не было мужа. Меня с кем-то спутали? Медсестра смотрит на меня, как на сумасшедшую, а мне и сказать нечего. Если бы не эта тупая пульсация в висках, я бы точно засмеялась.
— Ваш муж, верно. Константин Александрович оплатил вам отдельную палату и должный уход. Он очень заботливый и любящий человек. Повезло вам с ним.
Повезло? Как мне могло повезти, если я ничего не знаю о его существовании? Теперь желание рассмеяться сменяется злостью. Во что я вляпалась? Говорила же мне мама, чтобы не шла против неё и помогала ей в бизнесе, так нет… Сделала всё по-своему. И теперь получила наказание. Или это не наказание?
— Я не знаю никакого мужа… Вы меня путаете с кем-то. Я и замужем-то никогда не была.
— А след на пальце от кольца тогда откуда? — улыбается медсестра.
Я чуть приподнимаю правую руку и кошусь на безымянный палец. Я всегда любила носить кольца, поэтому след ни о чём не может говорить.
— Не понимаю ничего, — с тяжестью выдыхаю я.
— Возможно, от удара повредилась часть воспоминаний в вашей голове. Сейчас придёт доктор и осмотрит вас.
Медсестра внимательно смотрит на капельницу и выходит из палаты, а я устремляю взгляд в потолок и думаю о её словах. Часть воспоминаний повредилась? И у меня есть муж? Пытаюсь вспомнить нашу свадьбу, ведь это яркое событие в жизни каждой девушки, но в голову ничего не идёт. У меня ведь и мужчины не было постоянного, ведь интрижка с маркетологом из пиар-отдела не считается… Или считается? Да нет же… Я не могла выйти за него замуж… Я никогда не любила его, и он знал, что наши свидания — это просто…
Бред…
Острая боль пронзает голову, и я изо всех сил держусь, чтобы не закричать. Кажется, так плохо мне ещё никогда не было. Смотрю на дверь, в надежде поскорее поговорить с врачом. Быть может, он откроет мне глаза на правду.
Что, если меня с кем-то спутали?
