Подполковник Камышев пододвинул ко мне через стол лист бумаги и, посидев несколько секунд в позе роденовского мыслителя, сказал озабочено:
– Это недельная сводка по области. Прочти очень внимательно и попробуй выделить из нее нечто из ряда вон выходящее. Посмотрим, совпадут ли твои наблюдения с моими.
Вот так всегда: в самый суровый жизненный момент, да еще и отягощенный трудностями самого тяжелого календарного дня – понедельника… На тебе, Вовочка, сладкий салат из ребуса с кроссвордом, обильно сдобренный другими загадками, а сверху политый рафинированной тайной. Кушай, не подавись!
Я осторожно, дабы начальство не заметило повышенного дрожания моих рук, взял упомянутый лист бумаги и попытался хоть что-то в нем разглядеть, но буквы, как тараканы, почуявшие опасность, бросились врассыпную. Да, празднование пятнадцатой годовщины со дня окончания школы, проведенное, буквально, накануне, с размахом, в обстановке граничащей с откровенным гусарством – это вам, как любит говаривать главный угадаец различных мелодий Валдис Пельш, совсем не хухры – мухры. Вчера, помимо всего съеденного было произнесено столько прекрасных тостов, под которые просто грешно было не выпить. Мы пили и за нашу первую учительницу, и за вторую, пришедшую ей на смену, пили за школу, которой отдали лучшие годы жизни. Затем уже пошла такая мелочь как парты, причем не все оптом, а каждая в отдельности, потому что не выпить за то место на «камчатке», где сидел наш технический гений Женька Сухоручко, означало, что я его не уважаю, а там и до кровной мести недалеко.
Но дело в том, что в моем распрекрасном классе, кроме Женьки, училось еще двадцать пять лбов, и все они заслуживали всяческого уважения. Напитков было так много, что в результате я допустил безусловный перебор, от последствий которого не может спасти ни одно народное средство. А в результате этого я сегодня имею меловую бледность лица, красные, как у моего сиамского кота глаза, и походку под названием «макароны отварные». Кроме этих, чисто внешних проявлений нездоровья, у меня ощущалась постоянная сухость во рту. Говоря проще, я постоянно хочу пить, словно готов вместить в себя весь наш городской водопровод.
Интересно, сумеет ли заметить все эти выдающиеся, как сопки Манчжурии, качества, мой командир, и если это случится, то как он на них отреагирует? Вообще-то, из человеколюбия, он мог бы посочувствовать своему подчиненному, находящемуся ныне в состоянии «между тут и там». Неужели в его жизни, длящейся гораздо больше моей, не было подобных ситуаций, когда столь остро ощущаешь не только мерзость дня сегодняшнего, но и отсутствие всяческого желания встретить день завтрашний? В такие моменты обычно вспоминаешь свое трудное, лишенное всяческих радостей детство с его деревянными игрушками, юность с ее незамысловатыми праздниками, которые, увы, с течением времени ничуть не изменились по своей сути. Именно тогда в голове из всех мудрых мыслей присутствует лишь один вопрос: а за каким таким дьяволом мы вообще живем? Но ответов нет, а есть лишь тупая, как давно неточенный кухонный нож, головная боль, от которой не спасает никакое лекарство.
Ну ладно, что это я, все о личном, да о личном. Я ведь, кстати говоря, государственный служащий, получающий зарплату не от частного лица, а, можно сказать, из карманов рядовых налогоплательщиков. И сегодня, надо отметить, отнюдь не выходной, а самый что ни на есть, рабочий день. В который вам, товарищ капитан, надлежит трудиться не покладая рук и не щадя живота сваво, дабы подтвердить и высоко нести, подобно знамени, гордое звание, этого самого, государственного служащего. Так сказать, всемерно радеющего и постоянно стоящего на страже основ… м-м-м… Ну, не важно, чего. Вчера основы были одни, сегодня они уже совсем другие, а на завтра придумают какие-нибудь третьи. Была бы только шея, эти самые основы поддерживать.
Кстати, мне ведь подполковник чего-то там приказал. Кажется, отделять зерна от плевел? Ну что же, тогда самое время пришло и мне приказывать. Эй вы, буквы-тараканы, в стройные шеренги становись! Равняйсь! Смирно! Сейчас я вас читать буду.
Так, что тут у нас? Все, Володя, напрягись и приступай. Это ведь не водка, на которую тебе сегодня смотреть тошно, а всего лишь сводка. Ну, сосредоточился? Молодец. У тебя неплохо получается, когда стараешься. Вот видишь, медленно, но получается. И что же тут у нас?
Ага, группа несовершеннолетних подростков, под покровом ночи, используя примитивный ломик, проникла на склад оптового магазина, в надежде вволю попить пивка, и по максимуму, то есть от пуза, нажраться импортного шоколада. Ох, сынки! Сладкой жизни захотелось? Теперь для вас вся сладость жизни будет заключена в ремнях отцов, которым, надо полагать, ущерб торговцам возместить придется. Но это только в том случае, если они у вас имеются, отцы- радетели. В другом же случае, деньги за ваши шалости, выкладывать станут мамаши. И мне их таки жаль, потому как торговцы нынче – народ ушлый, и под это дело они, ребятки, все свои недостачи на ваши детские и хрупкие плечи постараются возложить. И будет там и коньячок, который вы даже не нюхали, и икорка зернистая, которой вы даже не видели. Ой, и раскрутят вас купцы! И поделом, ибо сказано: «а ты не воруй!».
