ГЛАВА 1
Рада
В поселении что-то случилось. Поняла это, едва прошла в ворота за бревенчатую стену, ограждающую от леса. Люди не шли степенно, как обычно, а куда-то спешили, оживленно переговариваясь. Может, перехватить кого-то и расспросить? Впрочем, какой смысл? Я все равно направляюсь в ту же сторону. В центр поселения, где на небольшой площади располагался рынок и решались важные вопросы. Там все и узнаю. Тем более что и явилась сюда только для того, чтобы пополнить припасы. Нужно купить крупу, соль и еще по мелочи.
Поудобнее перехватив плетеную корзину, ускорила шаг. Здоровалась на ходу со знакомыми, которые, вопреки обыкновению, не останавливались, чтобы перекинуться парой словечек. Видимо, и правда, случилось что-то из ряда вон выходящее!
К тому времени как добралась до площади, где толпился народ, любопытство едва не загрызло. Но пока ничего интересного, что могло объяснить всеобщее оживление, я не наблюдала.
Заработала локтями, чтобы пробиться в первые ряды. Люди огрызались, но разглядев меня, уважительно кивали и расступались. Все-таки в статусе единственной знахарки есть определенные преимущества! Пусть даже приходится жить на отшибе, в домике в лесу, как и повелось издревле. Считалось, что вдали от людей снадобья, что делала сначала покойная бабушка, а потом и я, обретали большую силу. Впитывали энергию леса.
Но к уединению я привыкла быстро. Еще с тех пор, как меня, семилетнюю сиротку, из множества других девчонок выбрала старая знахарка. Пожелала передать свои знания именно мне, что-то разглядев тогда в моих глазах. Хотя, быть может, просто пожалела недокормыша, на чьем тощем тельце места живого не было от синяков и кровоподтеков. Дальняя родня, у которой я до того жила в приймах, не особенно церемонилась со мной. Невзирая на малый возраст, заставляла работать как взрослую, а тумаками вбивала покорность.
Я поспешила отогнать дурные мысли. Что было, то прошло и быльем поросло. Теперь у меня есть какой-никакой статус среди сородичей, и никто не посмеет больше причинить вред. Спасибо бабушке Малике, заменившей мне и мать, и отца и прочих родственников!
Заметив в первых рядах дородную краснощекую женщину в компании здоровенного мужика, чьи ручищи могли свернуть шею даже быку, я двинулась к ним. Кузнец Стоин и его жена Тодора, чьих двух ребятишек я прошлой зимой на ноги поставила, когда с ними хворь приключилась, с тех пор относились ко мне как к родной. Тетушка Тодора не раз захаживала к моей избушке в лесу, приносила гостинцы и подолгу со мной болтала, пока я толкла травы и делала различные снадобья. А дядюшка Тодор подправил покосившиеся стены и починил крышу, что явно требовали мужской руки. В общем, если и были в поселении те, кого я могла назвать друзьями, то это, пожалуй, именно они.
От остальных я держалась на некотором расстоянии. Как и бабушку при ее жизни, люди меня, пусть и уважали, но побаивались, считая ведьмой. Хотя никаких особых способностей не было и подавно. Просто умение разбираться в травах.
– Тетушка Тодора, дядюшка Стоин, что случилось-то? С чего переполох такой? – спросила, раскланявшись с семейной парой, к которой жались две малолетние пигалицы-дочки.
– Говорят, Крастай с побратимами живого волкодлака притащил! Всех созвали, хотят прилюдно смерти предать, – охотно отозвалась женщина.
Я в потрясении застыла.
– Так у нас сейчас с ними мир вроде… – пробормотала в растерянности.
– А ты это Крастаю скажи! – нахмурился кузнец, которому происходящее явно не нравилось.
В отличие от большинства собравшихся, жадных до развлечений и мало думающих о последствиях, дядюшка Стоин понимал, чем подобное может грозить. Десять лет мира закончатся в один миг, и снова начнется жестокая грызня с волчьим племенем. А в том, что они пожелают мстить за сородича, можно не сомневаться!
– Куда ж староста смотрел? – покачала я головой. – Почему не остановил?
– Дык в отъезде Ивэй, – пояснила тетушка Тодора. – В соседнее поселение поехал. Там, говорят, все старосты окрестные собираются.
Я едва зубами не скрипнула. Дальнейшее можно было не объяснять. Полоумный Крастай, давно уже мутивший воду среди местных парней, решил перейти к активным действиям. Его, видите ли, не устраивало, что отец не хочет новой войны. А у этого идиота кровь прямо бурлит, так хочется удаль свою показать!
Вот не зря сынок старосты мне никогда не нравился! Как чувствовала, что ничего хорошего от этого малого ждать не стоит! Пусть и сам он моей неприязни не разделял, даже напротив – проходу от него не было одно время. Даже свататься пытался. И то, что я упорно гнала его взашей, останавливало мало. Пока староста Ивэй строго-настрого не запретил вообще ко мне приближаться. Мол, хватит позориться уже. Если девка против, так чего народ смешить, донимать постоянно. Других девиц вокруг пруд пруди, и любая рада будет за сына старосты пойти!
Только этому идиоту почему-то я в душу запала. Даже пил беспробудно после запрета отца, горе заливал. А потом и вовсе с цепи сорвался, начал силами мериться со всеми, кому «ума» хватало поддаваться на его подначки. Теперь же из-за этого безбашенного всему поселению горе будет! Ой, чую, не к добру все это! Будь дома староста, не допустил бы такого! Но без него с Крастаем и его побратимами Любеном и Дасиром никто не сладит. Да и не захотят. Все знают злобную натуру этой троицы. Потом житья не дадут!
