Эван Кроуфорд проснулся от ощущения, что что-то не так.
Это было не тревожное предчувствие, не паническая атака, не физическая боль. Просто пустота. Словно сознание ещё не загрузилось полностью, будто он проснулся на долю секунды раньше, чем следовало, и реальность только начинала заполняться деталями.
Он полежал немного, разглядывая белый потолок.
Пустой. Чистый. Без трещин и пятен.
В комнате стояла тишина.
Он медленно повернул голову. Свет за окном был серым, размытым. Никаких теней, никаких резких контрастов. Он не мог сказать, какое сейчас время. Утро? День? Вечер? Всё казалось одинаково ровным, плоским.
И вот тут пришло первое тревожное ощущение.
Какая сегодня дата?
Эван прикусил губу, нахмурился. Он знал, что должен знать ответ, но… не мог вспомнить.
Ладно, спокойно. Это просто утреннее забывчивое состояние, лёгкая дезориентация. Бывает же такое, верно? Сон слишком глубокий, сознание ещё не полностью включилось.
Он сел на кровати.
Чистые простыни. Кровать аккуратно застелена, если не считать тех мест, где он ворочался во сне.
Но вот что странно – он не помнит, как лёг спать.
Это уже хуже.
Эван протёр лицо руками, будто мог стереть с себя неприятное чувство. Потом вздохнул и посмотрел по сторонам.
Эван медленно провёл руками по лицу.
Всё было слишком… чистым.
Не просто в комнате – в его голове.
Как работает стирание памяти?
Эван не помнил, чтобы задавался этим вопросом раньше, но теперь он сидел на кровати и понимал, что что-то не сходится.
Если воспоминание стерто, ты не должен его замечать.
Так говорили все.
Так это и работало.
Люди стирали память не просто ради забывания – процесс должен был быть полным и чистым.
Никаких провалов, никаких дыр.
Программа заполняет пустоту ложными мостами, создавая иллюзию сплошного времени.
Как сглаживание шрама.
Ты не просто забываешь событие – ты забываешь, что оно вообще происходило.
И всё же…
Почему-то он чувствовал отсутствие чего-то.
Не резкую потерю.
Не провал.
Просто гладкость, как идеально стертая доска.
Он не мог сказать, чего ему не хватает.
Но что-то не совпадало.
Он медленно повернул голову, оглядел комнату.
Комната.
Что-то в ней было… слишком правильное.
Чистый белый стол у стены.
Закрытые жалюзи.
Шкаф, в котором, он точно знал, висели только три рубашки – синяя, серая и чёрная.
Как он знал это?
Потому что это его комната. Его жизнь. Всё в порядке.
Но он не чувствовал этого.
На столе лежало что-то маленькое, прямоугольное.
Чек.
Эван медленно встал. Он двигался осторожно, как будто боялся, что при резком движении реальность сломается.
Он подошёл к столу.
На белой поверхности что-то лежало. Маленький, прямоугольный кусок бумаги. Чек.
«Продажа воспоминания: $300 000.»
Он нахмурился.
Глаза пробежались по цифрам, но смысл не сразу дошёл до него.
Продажа… чего?
Он провёл пальцем по надписи, словно мог почувствовать её текстуру. Чернила были слегка смазаны, как будто чек намочили и пытались стереть.
Он перевернул его. На обратной стороне стояли два слова, наспех выведенные рукой:
«Не забудь.»
Холодок пробежался по позвоночнику.
Не забудь?
Но он уже забыл.
Эван закрыл глаза. Сделал глубокий вдох.
Воспоминания в голове были размытыми, словно размазанный красками пейзаж. Что он делал вчера? Позавчера? Он должен помнить.
Но не помнит.
Дыра в памяти была не просто «провалом» – это было отсутствие самой структуры воспоминаний. Как если бы кто-то аккуратно вырезал часть его жизни, сгладил края, чтобы он не почувствовал пропажу.
Продавать воспоминания?
Это звучало странно. Неправильный набор слов.
Но…
Тут его взгляд наткнулся на экран ноутбука. Мигание курсора. Открытая вкладка.
«Забыть лишнее – легко. Мы поможем вам!»
Рекламный баннер, где улыбающаяся девушка держала в руках стеклянный шар, наполненный светящимися точками.
Эван сглотнул.
Его пальцы застучали по клавиатуре.
«Продажа воспоминаний. Как это работает?»
Поисковая система выдала тысячи результатов.
Он пролистал первые строки, пока не нашёл знакомое название:
«Забытые истории. Лицензированный центр редактирования памяти.»
Что-то в этих словах сработало, как триггер.
Он знал это название.
Но не знал, почему.
И именно это было самым страшным.
Он сел на край стола, продолжая разглядывать чек.
$300 000.
Это не была низкая цена.
За такую сумму нельзя было продать что-то незначительное.
Люди платили такие деньги только за важные воспоминания.
