Зор-Тур
Вожак третьего клана драконов
– Твой народ обречен! Недолго осталось ждать падения Красного Змея.
Тварь, подвешенная за руки, истекала кровью. И все же продолжала открывать рот не по делу. Зор-Тур отбросил кнут в сторону, одним прыжком оказавшись рядом с пленницей.
– Мне невдомек, что ты видишь в той стороне. Расскажи, как избежать.
С каждой минутой дракон злился все больше. Он искал этого человека триста два дня и нашел в самом далеком селении Востока. А притащить ее сюда стоило ему четырех собратьев, попавших под лансиопские ядовитые стрелы.
Ведьма с булькающим звуком расхохоталась. В разорванных кончиках рта пузырилась кровь.
– В чужестранке твое спасение. Чужестранке, помеченной огнем. Лишь из ее чрева выйдет дракон, крылья которого закроют солнце. Его огонь иссушит реки, превратит в чернь зеленые леса. С его приходом воцарится власть крылатых змей.
Зор-Тур со всей силы ударил мерзавку по лицу, оставляя глубокие борозды от когтей. Она взвыла, задергалась в цепях, в очередной раз пытаясь вырваться. Стены пещеры отразили эти звуки, усиливая их и еще больше зля дракона.
Рывком сжав ей горло, он наклонился и медленно слизал струившуюся по шее кровь. Ведьма затихла. Он слышал, как бешено бьется ее сердце. И наслаждался солоноватым вкусом человеческой жизни.
– Ты прекрасно знаешь, что самки вашего вида неспособны выносить наше потомство.
– В том-то и вся прелесть, – прошептала она ему в лицо, вперив в Зор-Тура немного сумасшедший взгляд.
Он выпрямился. Злость, все это время шипевшая в груди, исчезла, освободив место тянущему безразличию.
– А теперь убей меня. Сделай то, чем грозил все эти дни.
Жестокая, почти дикая улыбка пробежала по его губам. Нетерпеливо дернулись черные кожистые крылья, вспыхнули язычки огня в оранжевых глазах.
Женщина замотала головой. Каменные стены вновь отразили звон ее цепей.
– Нет… Нет… Умоляю, просто убей!
Зор-Тур набрал в грудь воздуха и выдохнул пламя. Он не стремился сжечь, только опалить. Ведьма завизжала. Лохмотья вспыхнули на ней, будто были пропитаны чем-то горючим. Завоняло горелыми волосами и мясом.
Дракон мотнул головой, прекращая. Женщина дергалась в конвульсиях. Ее обнаженная кожа покрылась пятнами пузырившихся ожогов.
– Ну, теперь ты помечена огнем. Приступим ко второй части твоего пророчества?
– Нет! – удивительно, она все еще была в сознании. – Все не так! Нет!
Зор-Тур быстрым движением сорвал цепь с крюка, и ведьма кучей рухнула на пол. Она тут же стала отползать от него, резво передвигая руками, оставляя за собой кровавый след. Он не раз за сегодняшнюю ночь поразился выносливости этой самки, и где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что такая вполне могла выносить дракона. Но Зор-Тур прекрасно понимал – в пророчестве имелось в виду совсем не то, что он сотворил с ней.
Развязав пояс, он стянул штаны и двинулся в сторону жертвы. Она перестала скулить, прижалась к стене и с ужасом уставилась на него.
Достигнув цели, дракон схватил женщину за щиколотки и подтянул ближе. Ведьма взвизгнула, распластавшись под ним.
– Прошу, не надо…
– Заткнись!
Он согнул ее ноги в коленях, направил окаменевший от возбуждения член и резко вошел. Ведьма закричала, пытаясь столкнуть его, но Зор-Тур сжал ее запястья над головой, рывками двигаясь в ней, будто пробивая тоннель в скале. Конец то и дело упирался в препятствие, мешавшее углубиться до основания. Бросив ее руки, дракон с рыком сжал женский зад и рванул на себя. Препятствие исчезло. Ведьма затихла, обмякнув в его руках. Ему было все равно. Рыча и впиваясь когтями в липкую кожу, Зор-Тур жестко вдалбливал член в эту кучу мяса, отзывающуюся чавканьем и хлюпаньем.
Наконец кончив, дракон поднялся и, не глядя на раскинувший конечности труп, направился к выходу.
Он собирался отмыть себя от крови, грязи и пота, а затем подумать над словами ведьмы. Если для возрождения империи Гваренсила нужна чужестранка, он найдет ее, где бы она ни была.
Тридцать вторые сутки оттепели радовали ярким светом белесого солнца. Он преломлялся в лепестках цветов хрустального дерева и рассеивался голубым сиянием. На черных ветках копошилась стайка пестрых керчиков[1], нарушая рассветную тишину мелодичным чириканием. Иккард прикрыл глаза, пытаясь каждой клеточкой впитать это скудное тепло, и глубоко вдохнул неизменно морозный воздух.
От Арфгаера, куда они прибыли вчера ночью, до Южной границы оставалось девять дней полета. А значит, обратный путь придется проложить подземными дорогами и вот так постоять в беседке капе́льного домика, наслаждаясь мягкими лучами небесного светила, уже вряд ли удастся. Суровая зима снова отвоюет права, укрепит морозы, пустит по земле колючие вьюги. Если бы не путешествие за принцессой и мирным договором, Иккард посвятил бы каждый час быстротечной оттепели хождениям по тайге да полетам на левио́нах[2]. Но отказать другу, по совместительству наследнику Ледяного трона, он не мог.
– Что подняло вас в столь ранний час, мой лорд? – ворвался в пение керчиков женский голос.
Иккард обернулся, облокачиваясь на ограду и растягивая губы в слабой улыбке. В двух шагах от него, кутаясь в походный меховой плащ, стояла Мидала. Черноволосая девушка с яркими фиалковыми глазами, необычайно редкими для Севера. Шла вторая оттепель со дня их свадьбы, а Иккард все не мог налюбоваться женой. Как и поверить, что ею стала дочь верховного жреца.
