Пролог
– Нинусь, привет, – запыхавшись, тяну в трубку.
– Танька, пропащая ты женщина! Ты время видела? Где тебя нелегкая носит? – форменно наезжает на меня лучшая подруга.
А я и сказать ей ничего утешительного не могу. Потому что у меня тут прямо по курсу полная задница. Вредная! Заносчивая! Совершенно невыносимая!
Ненавижу!!!
– Я еще в офисе, – как есть выдаю информацию своей собеседнице.
– Как в офисе? Ты же полчаса назад в мою сторону ехала! Ну что опять началось-то, Тань?
– Пришлось развернуться и ехать обратно, – пыхчу и суматошно жму на кнопку вызова лифта.
– Опять твой изверг бушует? – сочувственно спрашивает подруга.
– Не опять, а снова! Господи, Боже ты мой, как же этот гадский гад меня задолбал! Сил нет! Быстрее бы уже год доработать и уволиться к чертовой матери. Буду месяц отмечать этот великий день. Нет, два месяца! А еще лучше три!
Ковалёва ржет в трубку, а я только фыркаю и качаю головой.
– Смешно тебе, да? Ну, конечно, это же не ты обзавелась боссом-придурком, да, Тань?
– Это только тебе, Сажина, везет на боссов-придурков. А я сама себе начальник.
– Ведьма! – рычу я.
– Не завидуй. Лучше скажи, когда тебя теперь ждать?
– Постараюсь вызверить его, чтобы он поскорее уже послал меня на все четыре стороны, – вздыхаю я, закатывая глаза к потолку.
– И за сколько планируешь управиться?
– Ну… думаю, что за полчасика дело будет в шляпе, – прикидываю я свои перспективы.
– Давай, девочка моя, обломай этому козлу все его рога и скорей ко мне. А тут уж я тебя быстро реабилитирую бутылочкой Просекко, – ржет Танька.
– Двумя бутылочками! – успеваю поправить я подругу, прежде чем лифт наконец-то открыл для меня свои створки, – Все, дорогая, отключаюсь. И да, пожелай мне удачи!
– Лучше буду материть.
И я зашла в пустую кабину, нажимая кнопку последнего этажа, раздумывая и вздыхая над своей непростой судьбой.
И как меня вообще угораздило, а? Ну вот как?
А теперь посмотрите на меня! Чуть больше месяца прошло, как на новом месте работаю, а я уже успела превратиться в запаренную неврастеничку. И все из-за кого? Из-за своего прямого руководителя, который вечно всем был недоволен и нон-стопом брюзжал, словно старый пердун.
И это исчадие ада снова решило испортить мне вечер пятницы. Мне! Той, кто почти безвылазно не просто работает на него, а практически живет в офисе.
А-а-а!!!
Лифт издал характерный сигнал, а затем его створки открылись, приглашая меня выйти в коридор, застеленный темно-изумрудным ковром. Сделала шаг, и высокая шпилька утонула в его высоком ворсе. Сглотнула, пытаясь успокоиться и неосознанно пригладила волосы. Стряхнула невидимые ворсинки с пиджака и одернула юбку-карандаш. Но не удовлетворившись этим, достала из сумочки ярко-красную помаду и зеркальце, на ходу поправляя макияж.
Я не дам этому дьяволу во плоти ни единого шанса, чтобы упрекнуть меня. Ни единого, слышите?
Прошла в приемную и замерла у двери в его кабинет. Еще раз глубоко вдохнула, а затем медленно выдохнула. Подняла руку и наконец-то постучала, тут же слыша мужской низкий, чуть хрипловатый голос:
– Входи.
Что я, собственно, и сделала. А потом замерла, глядя на своего босса во все глаза. Безусловно он был красив. Я не буду притворяться недалекой слепой дурой, отрицая этот очевидный факт. Высокий, широкоплечий, стройный, с идеально сидящим на нем дорогим костюмом. Темные густые волосы, подстриженные по моде. Аристократические черты лица, вводили в заблуждение, говоря о его, казалось бы, очевидной мужественности: темные брови, чувственный рот, прямой нос, высокомерно выступающий подбородок. И самые холодные серые глаза на всем белом свете…
Но я видела за этим фальшивым фасадом его истинное обличие.
И ненавидела всю эту прилизанную безупречность. Терпеть ее не могла. Можно даже сказать, что органически ее не переваривала. Марк Хан был олицетворением всего, что я презирала в мужчинах – деньги и власть изуродовали его внутренний мир до неузнаваемости, изгадили все закоулки души, превращая в пустой пшик истинные моральные ценности.
Для таких, как он, не существовало рамок. Такие, как он, не знали о существовании слова «нет».
– Явилась, – выдал он мне со смешком вместо приветствия, хмыкнул и закинул ногу на ногу.
– Добрый вечер, Марк Германович, – заученным безэмоциональным голосом ответила я ему.
– Нихрена он не добрый, Татьяна Юрьевна! – неожиданно гаркнул начальник, а потом ткнул в распечатки на своем столе, заставляя меня нервно сглатывать.
– Что-то случилось? – чуть выше задрала я нос, хотя уже не чувствовала никакой уверенности.
– Случилось? Да, Тань, случилось. Я взял тебя на работу – вот что случилось. А, по факту, обзавелся на свою голову еще одной тупицей, которая не способна довести ни одного дела до конца! И это еще хорошо, что я проверил презу для «Пи-Фарм». Проверил и, мать твою, ужаснулся!
Он не орал. О, нет! Но каждое его слово сочилось таким ядом, что хотелось забиться куда-нибудь под стол и сидеть там вечно, раскачиваясь из стороны в сторону.
– Иди сюда и объясни мне, черт тебя дери, какого художника ты тут накуролесила, – и его ладонь, с музыкальными длинными пальцами снова ткнула в распечатки.
