1. Пролог
— Артем, где вы познакомились со своей девушкой? — вспышки от фотоаппаратов многочисленных журналистов слепили глаза, но я лишь натянул на лицо маску самодовольного ублюдка. Улыбнулся и непринужденно выдал ответ. Хотя сам не понимал ровным счетом ничего из того, что у меня спрашивали.
Плевать на всем. А еще я искал ее. И меня форменно взрывало оттого, что я потерял девчонку из поля своего зрения.
— На льду. Где же еще может встретить свою судьбу хоккеист? — на автопилоте ответил.
— Она сразу ответила вам взаимностью?
— А разве со мной может быть иначе?
— Насколько серьезны ваши отношения, Артем?
— По хард-кору, — процедил сквозь зубы, чувствуя, как со скрипом и стоном рвалось где-то внутри меня последний еде живой нерв.
— Ой, Артем, а вот и ваша избранница! — тонкая кисть легла мне на предплечье и мои рецепторы, словно разорвались от знакомого крышесносного аромата.
Твою же! До чего сводит с ума!
Повернулся к ней в упор и прошептал, чувствуя, если она не сделает так, как я хочу, то окончательно сорвусь с катушек.
— Поцелуй меня.
— Что? — ее щеки залились краской. Не от любви, конечно. Нет! От ненависти... ко мне одному.
— Целуй. – Сказал требовательно.
Она растерялась на короткую секунду, а затем стрельнула кокетливым взглядом на камеры, и обвила мою шею тонкими пальцами. Приблизилась, позволяя нашему дыханию спеться в унисон. Ее чувственные губы коснулись моих, но слишком быстро, холодно и отстраненно, словно сам поцелуй ей был не особо приятен.
А у меня наоборот. Пожар, ураган, нарушение всех сигнальных знаков. Черт, как же я хочу её. Хочу оставить без одежды и слушать сладкие стоны, предназначенные мне одному.
А камеры тем временем продолжали щелкать, ослепляя нас проклятыми вспышками. Руки мои прижимали стройное девичье тело к себе слишком напористо, настойчиво и жестко.
— Отпусти, — прошептала она с улыбкой на губах. Фальшивой…
Актриса. Ненавижу...
Пришлось отпустить. Но я тут же показательно переплел наши пальцы и повел ее внутрь самого дорого ресторана в городе.
Там фуршет уже шел полный ходом, по залу бегали туда-сюда назойливые репортеры, все еще желающие взять у нас интервью. Но мне было наплевать на эти движения, мысленно я с ней одной, только вот она не со мной.
Стоило нам войти, как пришлось разлучиться. Ее столик дальний, мой среди товарищей по команде. Она стояла там, в своём до черта облегающем жгучем алом платье. Держала в пальчиках бокал с шампанским и о чем-то мило болтала с нашим тренером.
— Бес, ну смотри какая сладкая, а, — слова Стаса прошли фоном, потому что там в самом центре нарисовался Даниил Арсеньев. Звёздный мальчик. Звезда, к которой уже кто только не подъехал, говорят даже канадские ребята делали заявку.
Так же, как и мне. Одним словом — бесит меня этот тип.
— Бес, погоди... я что-то не понял. Ты чего это так на нее залипаешь? — в голосе Стаса прозвучала усмешка. — Я думал, ты в одну и ту же койку дважды не прыгаешь. Хотя задница у неё ничего такая — зачет.
— Заткнись, — прорычал я. И тут же увидел, как к моей девушке подвалил Арсеньев. Она улыбнулась ему и позволила чмокнуть себя в щеку. Челюсть у меня сжалась, вместе с ней и кулаки. В венах словно закипала раскаленная лава. Конкретно так подорвало!
Какого простите она творит? Какого я так на это реагирую? Почему я не в состоянии отвести взгляда от этой... проклятой девки?
Арсеньев положил руку на талию к той, что принадлежит ТОЛЬКО мне.
Мне, я сказал!
Мот наклонился и что-то прошептал ей на ухо, да так приторно, нежно, будто они давно спят вместе. С губ сорвался проклятый вздох, поэтому я схватил бокал и за раз выпил его содержимое.
И тут раздался треск, это у меня между пальцев треснула ножка бокала.
Не выдержав, я сделал шаг. Шаг к той, которую ненавижу и почему-то жутко хочу...
2. Глава 01 - Я ль на свете всех милее?
Тая
За несколько месяцев перед событиями пролога…
— А-а-а!!! — визжу я, подскакивая из-за стола и принимаясь носится по комнате, попутно исполняя танец городской сумасшедшей. Кидаюсь к Кошкиной, которая с выпученными глазами сидит на диване и штопает порванные на пятке колготки, трясу ее и целую в обе щеки.
А затем падаю в кресло и выкрикиваю, потрясая кулаками:
— Да! Да! Да! О, боже, да!
— Да что случилось-то, Котова?
— Эйфория у меня случилась! — я разваливаюсь поперек кресла и дергаю ногами, выражая таким образом свой бесконечный восторг.
— Ладно, я подыграю, — Кошкина поднимается, откладывая в сторону свое рукоделие, и принимается расхаживать по комнате. — Ты узнала, что твоего урода Сережу сбила машина и теперь он на всю оставшуюся жизнь останется прикованным к инвалидному креслу?
— Какой такой Сережа? — хмурюсь я, делая вид, что не понимаю, о чем толкует подруга, хотя от ее слов за ребрами отзывается болью застарелая рана разбитого вдребезги сердца. Еще совсем недавно, мне казалось, что на моем небе навсегда погасли звезды, а важный орган в грудной клетке остановился, словно у него сломалась механизм. Выдрать бы его, выбросить и заменить на новый, да жаль, подобной магией не обладаю. Но за невыносимо долгие месяцы я кое-как склеила себя и научилась жить заново. Та Тая, названная в честь бабушки, навсегда канула в лето. Больше мы с ней незнакомы.
