Раннее утро обещало прекрасный день, полный солнечной радости, улыбок и громких выкриков гостей: «Горько!». Всю ночь я не мог уснуть, не до конца веря, что Эмма – любовь всей моей жизни, согласилась стать моей женой. Хотелось истерично смеяться, беспокойно ходить по квартире, беспрестанно писать моей будущей жене: «Ты не передумала?». Но делать всё это я не мог, поэтому ворочался в постели, вспоминая наш непростой путь к этому счастливому для меня дню.
Ещё в детстве, когда мы только познакомились, я решил, что женюсь на этой энергичной и весёлой девочке. Эмма переехала с родителями в соседнюю квартиру и наши семьи быстро подружились. Моя мама была домохозяйкой, а папа держал свой магазин с продуктами, который в итоге разросся до маленькой местной сети. Мама Эммы только с переездом стала чаще находиться дома, поэтому всегда обращалась за помощью к моей. Когда они жили в городе М, она держала свой салон красоты, который приносил им хороший доход, но со временем она лишилась своего детища. В итоге они с мужем решили уехать из родного города. На новом месте, отец Эммы уговорил жену, чтобы та осталась дома, а сам взял на себя заботу о достатке в семье. Мы с мамой часто ходили в гости к родителям Эммы, но я никогда не интересовался их разговорами. Мне нравилось играть с моей новой подругой.
Эмма в детстве была невероятно мила: большие, любопытные глаза; гладкая, бледная кожа, гибкие движения и загадка в каждом жесте, как у фарфоровых девушек, которых собирала моя мама. Мне всегда нравились эти фигурки, они были очень красивыми. Помню, как задавался вопросом: а что, если когда-нибудь я встречу такую же милую, красивую и загадочную девушку? Помню, как решил для себя: я на ней женюсь. И она станет для меня такой же как моя мама для папы.
Детьми мы играли в салоны красоты, в которых она делала меня красивым. В магазины, в которых она покупала красивую одежду для своих «подопечных» – мягких игрушек и кукол Барби. В «кухню» мы играли только тогда, когда я был поваром, а она критиком, пришедшим оценить мой ресторан «мишками». Эмма не стремилась к играм, в которых от неё требовалось быть послушной, подчиняться, она всегда находила способ быть главной, отдавать приказы, решать за меня. Я не сопротивлялся. Мне нравилось, что такая красивая, словно фарфоровая фигурка, девочка проводит своё время именно со мной, а не с кем-то другим.
Сначала мы с Эммой ходили в один и тот же садик, потом в школу. Я был на год старше её, поэтому она всегда спрашивала меня, как только мы встречались: как это – быть в старшей группе/первом/выпускном классе?
Своё хорошее отношение ко мне она показывала не только, когда мы были наедине. По крайней мере так было до той драки.
Когда я учился в пятом классе, мне в любви призналась моя одноклассница. Я не мог ответить на её чувства, поскольку уже тогда знал, что люблю Эмму и не могу быть с кем-либо другим ни в настоящем, ни в будущем. Именно так я и сказал:
– Прости, но мне нравится другая.
Помню как Кларисса нахмурилась. В её карих глазах загорелась обида и злость, а её тонкие пальчики потянулись к косичкам, которые она тут же начала теребить. Она делала так всегда – трогала волосы, если испытывала сильные эмоции. Все в классе это знали и частенько подшучивали над ней, в том числе и я.
– Кто она? – крепко сжав косичку, спросила меня Кларисса.
– Эмма, – честно признался я.
– Эта малявка? – голос моей одноклассницы сорвался на недовольный визг и её голова вдруг резко дёрнулась вправо Она видимо хотела опустить руку, но забыла, что всё ещё держит себя за косичку, все произошло очень быстро и потому это комичное движение головы показалось мне и моим одноклассникам очень смешным.
Лицо Клариссы в тот же момент покрылось красными пятнами не то от стыда, не то от злости. Помню, что за смехом я не обратил внимание на её тихие слова. Помню, как она, топая ногами ушла в гардероб, где, как потом обсуждали одноклассницы, – плакала.
Тогда я не мог даже представить себе, чем именно обернётся данная ситуация.
Очень скоро между пятыми и четвёртыми классами пошли слухи о том, что Эмма уже «давно не девочка», а её «первым» был я. Говорили, что это именно я всем рассказывал о том, сколько раз и в каких позах мы с моей подругой занимались «этим», что именно я делился своими «достижениями», а Эмма играла роль послушной «рабыни».
Сначала ни я, ни Эмма не обращали на эти слухи внимания. Потом её начали раздражать подшучивания одноклассников: «ну, что голубки, пойдёте домой заниматься «этим» и готовиться к свадьбе?». Я несколько раз лез с кулаками на обидчиков, из-за чего был наказан родителями одиночеством в собственной комнате без телевизора и компьютера.
Так продолжалось около полугода, пока Эмма случайно не подслушала хвастовство Клариссы, что это она распустила все эти слухи, чтобы я побыстрее оставил Эмму и влюбился в неё.
Да, Эмме нравилось в играх брать главную роль, но она ни разу не пыталась мной манипулировать. Всегда спрашивала моё мнение и если мне что-нибудь не нравилось, находила другой выход из ситуации. Моей любимой очень не нравились обманы, подставы и попытки других строить из себя кукловода. В этом я убедился в тот самый день, когда Эмма, вылетев из туалетной кабинки, набросилась на мою одноклассницу с криками: «Ах, ты стерва! Да как ты смеешь портить нам школу! Да я тебя на куски! Да ты у меня получишь!».