Наконец-то добираюсь до дома. Командировка затянулась, и вместо трех дней в Ростове задержалась на пять. Сил нет никаких, и, сбросив туфли на высоком каблуке, я с облегчением выдыхаю.
– Миш, ты дома? – зову мужа.
В ответ тишина.
Скорее всего снова задержался, после повышения он частенько стал работать до ночи, но причина ясна – новая должность, обязанности, и желание установить свои порядки – требуют времени.
Подхожу и заглядываю в холодильник, замечаю коробки из «Рафти» и тяжело вздыхаю. Нужно срочно что-то приготовить, муж любитель домашней стряпни, но из-за моего отсутствия ему частенько приходится заказывать еду на дом. Понимаю, что ресторанная – не самый худший вариант, но все же.
Решаю принять душ, и несмотря на тотальную усталость – сделать плов, который он так любит.
Снимаю брючный костюм, нижнее белье, и включаю напор горячей воды, чтобы согреться.
На календаре двадцатое ноября, и я знатно замерзла, пока добиралась из аэропорта. Несмотря на печку в такси, к концу поездки меня по-настоящему начало знобить.
Немного согревшись, выхожу и кутаюсь в теплый халат.
На часах десять и я снова пробую набрать супруга.
Предыдущие попытки не увенчались успехом, мобильник Михаила недоступен. Его дурацкая привычка выключать телефон, когда занят или находится на встрече, меня раздражает, но отчасти я понимаю желание Миши не отвлекаться. В то же время сомневаюсь, что в такое время он проводит какое-то совещание с клиентами, и начинаю испытывать тревогу.
Почему не поднимает?
Снова длинные гудки.
– Какого черта? – чувствую, что начинаю заводиться.
Неужели так сложно написать хотя бы слово?
Обычно Михаил предупредителен, и мне становится беспокойно.
Откладываю аппарат и иду на кухню, чтобы заварить себе ромашковый чай. Не успеваю включить чайник, как сигнал телефона раздается трелью.
– Наконец-то! – произношу вслух, но тут же морщусь, не он.
– Привет Анютка, – здороваюсь с близкой подругой. – Не спится? – удивляюсь ее звонку, так как ложится она около девяти, аргументируя свое желание спать по двенадцать часов тем, что кожа во сне отдыхает и становится более упругой, мол во время сна она молодеет.
– Ага, слушай, а ты где? – интересуется, слышу, как тяжело дышит.
– Дома, прилетела из командировки, а что?
– А-а-а, просто удивлена, что тебя нет в клубе, вместе с Мишей, – голос выравнивается.
– В клубе? Каком еще клубе, муж на работе.
– Кристюш, у меня еще нет галлюцинаций, я в «Сохо», и прямо сейчас смотрю на Михаила.
– Хм, странно, может быть, у него рабочая встреча? – удивляюсь, но стараюсь не подавать вида.
– На танцполе? – понимает, что я сбита с толку. – У вас все в порядке? – нотки беспокойства снова возвращаются в голос.
– Да, более чем, – отвечаю без сомнения. – Этому явно есть какое-то объяснение.
– Возможно, – соглашается подруга. – В любом случае, знай, что Миша, какой-то хмырь и еще две телочки примерно на лет десять младше нас – составляют ему компанию.
Ее слова еще больше расстраивают.
– Хочешь, подойду к нему? Узнаю, что да как, – предлагает.
– Нет, не стоит, отдыхай.
– У шефа днюха, заставил всех переться в клуб отмечать, сижу тут как на иголках, уже спать пора, и алкоголь на дух не переношу, думаю, что скоро вызову такси и поеду в люлю, – переключается на свое.
– Понятно, – не могу ни о чем думать, прикидывая в голове, что же мой муж делает в «Сохо» и почему выключил телефон.
– Ладно, завтра брякну, пообедаем на днях, – прощается.
– Хорошо, – выдаю односложно.
Аня отключается, а я стою как вкопанная, и слушаю короткие гудки, не убирая трубку от уха.
Не понимаю. Ничего не понимаю.
Отбрасываю аппарат, снимаю халат, так как волны жара окатывают с такой силой, что на лбу появляется испарина, и надеваю шелковый пеньюар. Сажусь в кресло и смотрю в одну точку на стене.
Осознаю, что ничего страшного не произошло, но на душе неспокойно.
Главное – без паники. Необходимо сохранять спокойствие и просто поговорить с Мишей. Уверена, его визиту в клуб есть разумное объяснение.
Хмырь – возможно, это Григорьев – новый сотрудник мужа, которого он так нахваливал. Встречала его пару раз – гора мышц, грозный вид и лицо, напоминающее скорее рэкет. Наверное, Анютка видела именно его. А телочки… без понятия.
Чувствую, как от тишины и сомнений, которые рвут сердце на части, я еще больше завожусь и придумываю себе не самые лучшие сценарии развития событий.
Все эти картинки, предлагаемые мозгом сцен, хороводом кружат в моей голове, не давая нормально мыслить.
Нервно кусаю сухие губы, и снова набираю Мишу.
На этот раз гудок становится длинным, и от неожиданности я нервно подпрыгиваю в кресле.
Сейчас он все объяснит. Расскажет. Волноваться не о чем, – пытаюсь себя успокоить.
– Миш, ты где? – задаю нервно вопрос.
– В клубе с Андрюхой, – отвечает, и я успокаиваюсь.
Не врет, уже хорошо.
– Скоро домой? Я прилетела, – стараюсь не выдать волнения.
– Почему не набрала? Я бы встретил, – произносит с укором.
– Я звонила раз десять, ты был недоступен, – чувствую накатывающую обиду.
Миша всегда встречает меня из командировок, а сегодня – увы. В его оправдание могу лишь сказать, что я и сама не знала – прилечу ли. Илья Максимович трижды откладывал вылет и менял билеты, момент возвращение был под вопросом, но это не отменяет того факта, что муж просто выключил аппарат и исчез с радаров, а сейчас, случайным образом, нашелся в клубе.
