...О том, что вместе с солью ей достался и «демон», Инга узнала в пятнадцать лет.
Точнее – узнала бы и раньше, но у нее даже мысли не возникало, что звучащий в голове голос – не её собственный. То ли привыкла слышать с самого детства, то ли собственные намерения Инги и подзуживающего её голоса совпадали, но Инга совершенно не волновалась. Более того, даже радовалась, какое активное и креативное у нее подсознание. В будущем это обещало неплохие дивиденды, ведь какую профессию не выбери, воображение не помешает. Главное, пользоваться им с умом. «Подсознание» активно поддерживало и поддакивало.
Мир, покой и гармония между Ингой и ее «подсознанием» царили до тех пор, пока Инга с одноклассниками не пошла в горы. В школе благодаря двум энтузиастам, Валерию Семеновичу, учителю физкультуры, и Ларисе Дмитриевне, учителю обществознания, существовала очень хорошая туристическая секция. Детей не просто водили в лес на паручасовые «экскурсии», а учили всем необходимым навыкам выживания, начиная от умения развести костер и поставить палатку, закачивая ориентированием по деревьям, звездам и прочим премудростям. Ходили в сплав по местной небольшой речушке. Ходили в горы – в отличие от речушки, горы у них были ого-го! На детский, неискушенный взгляд, конечно. Одна система пещер со сталактитами и сталагмитами (даже названия звучали заманчивой музыкой) делала горы потрясающими. А уж рассказы Ларисы Дмитриевны про спрятанные в стародавние времена клады и вовсе поднимали интерес к походам на заоблачные высоты. Правда, ребята из самой здравомыслящей части отряда твердили в один голос, что «историчка гонит» – чтобы походы покруче казались. Но Инга втихую верила – клады действительно есть. Ведь так жить интереснее!
И вот очередной поход в горы. Опять идут в пещеры, но в этот раз должны зайти намного дальше, «как взрослые». Шли на сцепке, тоже «по-взрослому». Карабины тихо позвякивали, в некоторых пещерах этот звук усиливался, в других наоборот – еле слышался, как и капель. От нее возникали крохотные мутные водоемчики или сталактиты-сталагмиты и прочие подземные украшения.
Лариса Дмитриевна бодро рассказывала про особенности пещер и про окружающие скальные породы, заставила всех сфотографироваться около крупного гнезда пещерного «жемчуга», попутно разъяснив, что и он является «натёчным образованием, как и сталактиты, только образуется вокруг песчинки» – словно настоящая жемчужина, только каменная. Ингу подобные фразы просто гипнотизировали, как и вся подземная красота, создававшаяся природой веками.
Поход получался очень интересным, но все же довольно быстро школьники устали, и было решено сделать привал возле небольшого озера с питьевой водой. Все расслабились, расползлись по группкам по интересам, а Ингу, отстраненно любующуюся озером, настиг её внутренний голос, радостно провозгласив:
– Видишь, второй туннель слева? Нам нужно туда!
– Зачем? – с любопытством поинтересовалась Инга, рассматривая утопающий в темноте зев туннеля.
– Там клад! – заявило её воображение с таким апломбом и уверенностью, что Инга не удержалась и фыркнула насмешливо:
– Ага, щаз!
– Не, сто процентов клад, точно тебе говорю, – продолжило настаивать воображение.
– Все равно никуда не пойду, – прикрыв рот ладонью, Инга зевнула и вернулась к созерцанию озера. – Устала. Да и в горах нельзя от группы отделяться.
Правильно же сказала! Однако клятое воображение зудело и зудело, словно самый прилипчивый комар, и не прогнать его, не задавить. Инга уже начала сердиться и на неуёмное воображение, и на собственное неумение справиться с ним, когда что-то принялось колоть в ягодицу. Сначала показалось, что на камешек села, даже попробовала его найти и смахнуть прочь, но никакого камешка не нашлось. Более того, чем активнее Инга игнорировала свое «воображение», тем больнее кололо.
– Ну ладно, ладно! Я туда загляну – и всё! Договорились?
– Договорились, – отозвалось «воображение» настолько мерзким и довольным голосом, что Инга ощутила смутные подозрения. К тому же сразу после согласия болючий камешек исчез, и подозрения резко усилились.
Бурча про себя нелицеприятности в сторону распоясавшегося внутреннего голоса, Инга на всякий случай проверила фонарь на каске (работает, светит) и тихой сапой, вдоль стены, пробралась к тоннелю. Заглянула и поежилась. Из тоннеля тянуло холодом, и мгновенно вспоминались красочные фразы из прочитанных ужастиков. Как есть «могильный холод» и «дыхания потустороннего», только не на бумажных страницах, а в жизни.
– Я заглянула, – отрапортовала Инга, отступив на шаг от непроглядной темноты туннеля.
– Мало заглянула, – фыркнуло «воображение» с такой обидой, что невольно представлялись поджатые дрожащие губы и наполненные слезами глаза.
– Ладно, ладно, – сварливо отозвалась Инга, чуть не добавив «Только не плачь». – Иду я, иду!
И сама не заметила, как пара шагов превратились в несколько, а потом ещё парочка шагов, и ещё – а все потому, что клятое воображение постоянно отвлекало возгласами «О, посмотри, там на стене, такой интересный орнамент!», «А вон там – это разве не ставролит? Как не он? А так похож… Как думаешь, кто выбил тут крест?», «А вон там еще один крест!».
