Укажи нам тропу, прояви нам тропу
Дай пройти не закрыв глаза.
Отведи от нас Грань, отключи свою Грань,
Позволяя вернуться назад.
Мы стоим на Черте, мы летим над Чертой,
Мы уходим опять вникуда.
Территория – свет. Территория – бой.
Наша радость и наша беда.
Мы сто жизней живем, мы идем умирать,
Мы удержимся на рубеже.
Мы идем умирать, воскресая опять —
Сила Молнии в нашей душе.
В небе держит свой путь, свой отточенный путь
Тот, за чьими плечами Гроза.
Проложи нам Тропу, разверни нам Тропу
И позволь воротиться назад.
Столь необычная мантра звучала на рассвете в одном из полузатерянных поселков бывшей агломерации Южного Стигаэра, заброшенного в могучие массивы радиоактивных лесов, обрезанных двумя волнистыми реками-бритвами и плавно переходящих на их слиянии в границу Территории.
Последняя раскинула крылья восточнее, всего в нескольких километрах от крайнего тына, цепкая и всевластная, раскатилась на громадном куске до самого океана, заполонила города, низвергнув их в руины своим чумным дыханием, и теперь напирала на поселок, выдавливая из него жителей.
Война закончилась полвека назад, и все понадеялись, что Территория, наконец, обрела закрепленные очертания; тогда от нее до Уилка было километров пятьдесят, и никто не ожидал, что зловредная зараза снова начнет расширяться.
Без всяких видимых причин Территория сдвигала границу на Запад, проходя в год по нескольку миль, подминая плодородные долины, отравляя реки, перекашивая пространство и время.
Уилк являлся одним из пригородных поселков крупного промышленного Стигаэрского Комплекса – тот пал последним, два года назад. Перепуганные жители, бросая пожитки, гнали автомобили по разбитым дорогам, проклиная разладившиеся мировые порядки, а Территория ухмылялась им вслед обломками балок, таращилась выбитыми окнами.
Тогда, в период великого бегства, в Уилке появились Марры – первые сталкеры, отец и сын. Они прилетели с соседней планеты, песчаного Хайра, где исследовали Черный Прямоугольник – местную Территорию, над которой никогда не светило солнце. Обычно они ловили диковинных зверей, выискивали всякую всячину, сбывая ее заинтересованным лицам, а по мере того, как Территория укреплялась, и в научных организациях пробуждался интерес к ней, выполняли наиболее опасные заказы ученых.
Марры искали, чем поживиться в покинутых городах, что почему-то запрещала полиция, хотя было ясно – люди туда уже никогда не вернутся. Ничто на свете не заставит Территорию подвинуться.
Первое время аномальные пространства ограждали, кто-то пытался даже бороться, обеззараживать их, лечить мутантов, полиция неистовствовала, охраняя руины. Сама не ходила и другим не давала. Но со временем стало ясно: не люди побеждают Территорию – Территория, будто прессом, медленно и неуклонно сдвигает жилые районы.
«Довоевались!» – сказали активисты, а правительство созвездия сделало вид, что Территорий не существует, что придумали их злостные радикалы, кибернетические враги, накидавшие атомных бомб где попало, дабы расселиться на некогда принадлежавших людям континентах.
Но Стигаэрской Территории, как и всем другим, было наплевать, что о ней писали в газетах, что думали. Она расползалась, пронизывая тысячью незримых щупалец когда-то безопасные леса, ее дыхание уже заметно чувствовалось в поселке, который некоторые упрямцы не желали еще покидать.
Когда-то насчитывавший двести домов, Уилк сократился до двадцати – остались дряхлые старики и старухи, лентяи, убежденные в своей правоте технофобы, не желавшие потворствовать тайному врагу, и сталкеры.
Марры занимали крепкий каменный дом на окраине, купленный у прежнего хозяина за три бутылки спирта, что, впрочем, не пошло тому впрок. Упившись вусмерть, он пошел ночью прогуляться в лесок, и его разорвали мутанты.
Маррам же, как всегда удачливым, Звездный Пес благоволил, и они расширили хозяйство, прибавив к дому многочисленные сараи и кирпичные электрифицированные вольеры для пойманных зверушек, и обнесли весь участок тремя рядами проволоки, ровно от мутантов и от соседей.
Что поделать – сталкеров не любили. Даже те, кто пользовался их услугами, не подавали им руки. Зачумленные, облученные Территорией, несущие незримую смерть, засевшую глубоко внутри, они были этакими париями, изгоями. Кто-то уважал их, кто-то презирал, но все боялись.
В народе пустили корни упорные слухи, будто опасное ремесло охотников Территорий не обходится без колдовства, будто в обмен на добычу продают они души Харатрону, «дьяволу радиации», грозному технотронному элементеру.
Слово «сталкер» – знающий Тропу, оставалось самоназванием немногочисленной замкнутой касты, которую официально именовали кастой «трансгрессеров» – «переходящих за…» Переходящих и однажды не возвращающихся. А сталкеры мечтали, разглядывая низкое свинцовое небо, надеясь отыскать на Территории невиданную удачу, несбыточную надежду, неиссякаемое богатство. Но чаще всего Харатрон забирал их к себе раньше, награждая (или карая?) по заслугам в каменном мраке подземного царства.
