– Зачем ты вообще купил ее? – доносится высокий женский голос, – Ее лицо похоже на сливу!
– Молчи, – ворчит мужчина.
– Как я могу молчать, если товар испорчен!
– Синяки заживут. Волосы отрастут.
– Они же грязные, – суетливо восклицает голос, потом успокаивается и тише добавляет, – ни фигуры, ни лица. Мы даже не знаем умеет ли она читать.
– Волосы серые. Откормим и фигура появится. Читать ей и не нужно. Нет таких правил.
Я с трудом пытаюсь открыть глаза. Правое веко остается закрытым, когда я замечаю низенького, но крупного смуглого мужчину. Он похож на пень дуба. Почти все его лицо закрывает пышная, но лохматая темная борода.
Он выжимает тряпку и прикладывает ее к моему лицу. Когда мокрая ткань касается моей кожи, из рта вырывается не то плачь, ни то вой. Лицо жжется, колется и пульсирует. Я хочу вскочить и убежать, но ноги не слушаются. Мне удается поднять руку, но она отдается сотнями мелких покалываний. Я мычу, когда из глаз текут слезы и кожа начинает щипать сильнее.
– Тише, глупая, – недовольно шепчет мужчина-пень, – тебя нужно заштопать.
– Что тут штопать? – продолжает жужжать женщина, – тут проще выбросить и пошить новое!
Она подходит ближе, но слезы замыливают мой взгляд. Лишь высокий тонкий силуэт промелькивает перед глазами. В нос ударяет приятный сладкий запах клубники. Боль на секунду утихает.
– Дипак, – снова гудить мадам, но теперь еле слышно, – если она не оклемается до последнего Королевства, то будешь ее обеспечивать сам. У меня денег нет.
Ее голос напоминает надоедливую, приставучую муху. Обычно такая мешает работать, кружит над ухом и редко, но кусается. Вот-вот и эта муха тоже захочет оттяпать кусочек. Слышатся быстрые легкие шаги, затем скрип двери. Тишина.
Что я тут делаю?
Воспоминания не приходят. Я пялюсь в деревянный потолок, пока Пень продолжает умывать мое лицо. Жжения уже почти нет, но кожа щиплет. Слезы высыхают. От скуки я рассматриваю лицо мужчины. Оно покрыто пятнами, рубцами и морщинами. Особенно видны две длинные полоски на лбу и в уголках глаз. Черные длинные волосы до плеч украшены несколькими тонкими косичками. Темные зрачки метаются по моему лицу.
Мужчина не сразу замечает мой пристальный взгляд. А когда ловит его, то на губах расплывается теплая улыбка.
– Оклемалась. Хорошо.
Я хочу спросить кто он и что я тут делаю, но вместо слов снова издаю мычание, чувствую как в уголках губ скопилась слюна. Пень читает мои мысли и кротко кивает:
– Продали тебя, – замолкает, кажется думает стоит ли продолжать. Потом выдыхает и хмурит брови. На лбу собираются новые морщины, – мать.
Я больше ничего не слышу. В ушах сердце отбивает ритм. Картинка пред глазами мутнеет. Я хватаю ртом воздух, пока пульсация в висках усиливается.
Такого не может быть. Ложь.
Пытаюсь встать. Тело противиться и скалится, когда я дергаю ногами. Судороги гуляют по ногам и рукам. Даже лёгкое движение сдавливает грудь. Я снова плачу. Уже начинаю кричать, но к моим губам подносится чашка с отваром и с силой вливается в горло. Я кашляю и пытаюсь выплюнуть жижу, но только захлебываюсь и сглатываю.
– Всё будет хорошо, глупая, – шепчет мужчина, – я тебя вылечу и ты начнешь новую жизнь. Спи.
Я хочу закричать и обругать его, но глаза слипаются и я проваливаюсь в сон.
Мне сниться мать. Она браниться, ударяет меня по голове, теребит за волосы и визжит проклятиями. Бабушка стоит в проходе, улыбается и молчит. Я молю ее о помощи. Прошу помочь, но та лишь отмахивается и исчезает. Вдруг крышу дома срывает Дракон, хватает мое потрепанное тело, поднимает в небо, а затем сбрасывает в море. Волны кидают меня из стороны в сторону, а я захлебываюсь и ухожу на дно.
Я просыпаюсь в поту, подпрыгивая с кровати. Меня вновь кидает из стороны в сторону и тогда из рта вырывается крик. Земля не подчиняется мне, глаза рыскают в поисках за что ухватиться. Падая, ухватываюсь за ножку кровати, всем телом прижимаюсь к полу. В груди мало кислорода, к горлу подступает тошнота. Перед глазами пляшут пятна. Я зажмуриваюсь и тихо всхлипываю, молясь Земному Дракону. Только такую молитву рассказала мне бабушка Тоня.
Кажется, что спустя вечность тряска прекращается. Я лежу еще несколько минут прежде, чем встать на ноги. Мотаю головой, осматривая помещение. Оно настолько маленькое, что здесь стоит лишь кровать, маленькая тумбочка и стул. Крупицы света просачиваются через маленькое круглое оконце над кроватью. Я вскакиваю и прижимаюсь к нему. До ушей доносится плеск воды.
Вдруг дверь распахивается и во внутрь входит мужчина-пень. Я сразу узнаю его и замираю. В его взгляде читаю удивление, а затем облегчение. Он издает шумный длинный вздох, прикрывая дверь, и присаживается на стулик около входа.
Пень кивает на кровать, приглашая меня сесть и я нехотя повинуюсь.
– Что помнишь?
Я замираю. В голове нет ни одной мысли о прошлом. Кто я? Что я тут делаю? Есть только теплая тишина и едва ощутимая головная боль. Я тру виски, пытаясь ухватиться за нити воспоминаний. В голове вспыхивает картинка с драконом и крышей. Я отмахиваюсь, наконец понимая, что это был дурной сон. Однако затем возвращаюсь и копаюсь в бусинах мгновений. Лица кровожадной матери и бабушки мелькают пред глазами. Ком в горле растет, а я сжимаю свисающий плед. Я знаю, что эти люди мои мама и бабушка, но так и не могу ухватить эти пёрышки прошлых воспоминаний. Память подводит.
