Не желай дома ближнего твоего;
не желай жены ближнего твоего,
[ни поля его,] ни раба его, ни рабыни его,
ни вола его, ни осла его, [ни всякого скота его,]
ничего, что у ближнего твоего.
(Исход. 20:17)
I
Корабль потерпел крушение.
Триста лет вполне себе безопасного полёта, не считая мелких неприятностей вроде перегоревшего предохранителя или засорившегося сортира, и на тебе, как раз тогда, когда наконец найдена пригодная для проживания двойница Земли случилось то, чего никто даже в страшном сне не видел. При посадке, если совсем уж точно, при прохождении сквозь верхние слои атмосферы громадину для межзвёздных перелётов сорвало в крутое пике по причине беспричинно вышедших из строя приборов управления. Экипаж самоотверженно боролся за выживание их транспортного средства, пока до поверхности планеты не осталось полтора километра. И только тогда на ум пришло смиренное решение «Будь, что будет». Конструкция, конечно, пострадает немного, но самих её обитателей однозначно спасёт. Упади она хоть со ста километров, они отделаются лишь лёгким испугом. Так что можно и потерпеть.
Сандирея убили сразу.
Когда рассеялась пыль, поднятая жёсткой посадкой корабля, они с командиром экипажа Лайлихом Агесвардом увидели через окна лес, полный зеленеющих деревьев, кустарников и трав. Это здорово напоминало земную природу, с той лишь разницей, что местная зелень была эндемичной. Хотя что-то подсказывало, что и на их родной планете местная флора да фауна наверняка могли бы прижиться, и наоборот: земная прижилась бы здесь. И этим чем-то были данные замера химического состава воздуха, сделанного внешним прибором, позволяющим не выходить для этой цели наружу: 75 процентов азота, 24 процента кислорода, и 1 процент прочих газов, таких как углекислый, криптон, ксенон, неон или гелий. Очень, очень близко к земным показателям. Земных в чём-то даже лучше.
– Всё же одень скафандр,– посоветовал Сандирей.– Чужой неизведанный мир. Пускай и похож на наш. Но кто знает как на него отреагирует человеческий организм?
И это Лайлиха спасло.
Они неспешно спустились по трапу на поверхность планеты, огляделись и стали обходить корабль, чтобы визуально оценить последствия от удара. Корпус действительно был прочным. Как никак с самого начала всё от каждой мелочи до собственно самой конструкции аппарата для путешествия по бескрайним просторам космоса рассчитывалось на века надёжной и бесперебойной работы. Заранее никто не знал сколько времени займёт поиск ещё одного дома для человечества, как впрочем и будет ли он найден вообще. И сейчас на реальном примере стало видно, что инженеры и конструкторы в расчётах своих не ошиблись: пострадали, и то не критически только некоторые внешние приспособления, хотя бы та же антенна, а корабль и в правду выдержал бы падение со ста километровой высоты. И это не могло не радовать. Немного поколдовать с починкой и можно лететь дальше. Вот только зачем?
Теперь, когда благодаря удовлетворительному состоянию корабля на их сердцах потеплело, они исполнились радостью от окружающей их природы. Она действительно напоминала земную. Её даже можно было назвать земной, и не знакомой тебе только по тому, что ты впервые оказался в типичном лишь для неё уголке родной планеты. Ещё с орбиты Лайлих и Сандирей видели приветливую поверхность с океанами и континентами, с реками и островами, горами, низкими как австралийские Альпы или вздымающимися за облака, как Анды или Гималаи. И много, очень-очень много зеленеющих во всю ширь лесов. Настолько много, что порой казалось, что континенты и образуют леса, с редкими вкраплениями гор. Всё здорово напоминало в чём-то даже лучший вариант Земли. Экватор и тот был больше земного всего на каких-то полторы тысячи километров.
Стоял штиль, светило местное Солнце, в небе висели редкие и почти прозрачные облачка, где-то в ветвях деревьев успокоившись от переполоха, вызванного падением в их царство невиданной глыбы, мало-помалу вновь стали насвистывать свои чарующие мелодии птицы. И от этого хотелось то ли пуститься в пляс, то ли кричать: «Вот она! Да-да-да! Триста лет, и мы всё же тебя отыскали! Новый, ещё один дом для людей!»
И в этот самый момент по шлему Лайлиха чиркнула, проскользила по смотровому стеклу и упала, утонув в траве, стрела.
Сандирею, в отличии от командира экипажа не нуждавшемуся в скафандре именно из-за этого и не повезло. Точно такая же кривая стрела пронзила его чуть правее затылка и застряла где-то в глубине головы. Он пытался устоять на ногах. Он даже приподнимал руки, видимо, чтобы вытащить поразившее его орудие, но всё напрасно. Его начало ломать и крючить, и через несколько напряжённых мгновений он рухнул на землю, где больше не подавал ни малейших признаков жизни.
Раньше, чем Лайлих успел среагировать он оказался в полукольце из дюжины выскочивших из-за деревьев обитателей этой планеты. За спиной оставался корабль, к сожалению не той стороной, где располагался вход, а поэтому отступить под защиту его надёжных стен не представлялось возможным.
Это были явно гуманоидного типа существа. Прямоходящие, пятипалые руки и ноги, даже пупок, как обратил внимание Лайлих, находился у них там же, где и у человека. Более всего выделялись круглые, как у совы глаза и такие же округлые уши. У человека, конечно, глаза и уши тоже округлы, но не настолько явно и чётко как у них. В принципе на Земле они могли бы сойти за пятую расу. Люди как люди. Только с некоторыми свойственными лишь им внешними признаками. Ну отличаются же негры цветом кожи и нарочито широкими носами. В остальном, хоть тем же ростом на вскидку от ста шестидесяти до ста семидесяти пяти сантиметров они тоже вполне вписывались в наиболее распространённый облик землян. А по тому, что из одежды на них были лишь набедренные повязки, у кого из травы и листьев, у кого нечто вроде плавок из той же кожи животных, иногда даже короткомеховой, и они же, трое из всех носили животную кожу, обмотанную вокруг ступней на подобии портянок, у кого на подобии шотландских килтов из той же животной кожи, прикрывавшей их от таллии до почти что колен, словом по тому, как они выглядели становилось понятно, что на дворе у них каменный век.
