— Младших спрячь!
Морья и
сообразить не успела, что к чему, когда мать впихнула ей пищащего малыша. Тот
сразу завозился в поисках отобранной груди.
— Что случилось-то?!
— И за сестрой
присмотри! — только и крикнула матушка, выбегая во двор. — И сама носу не кажи!
Морья девкой была
разумной, родительского наказа не нарушала. По меньшей мере, не так, чтобы её
можно было на том поймать. Поэтому выждала, чтобы шум в клети стих, и только
потом, цыкнув на братьев, чтоб не слазили с печи, выглянула из-за занавески на
улицу.
Из окна аккурат виднелись
главные ворота их деревеньки и туча пыли, взбитая высокими лошадьми, ни капли
не похожими на приземистых кляч, привыкших к работе в поле.
— Како-о-ой
видный! – восхищённо ахнула сестра.
Морья
повернулась. Лика, бездумно приглаживая толстую косу, вытянула шею, пытаясь
рассмотреть, что творится. И когда только успела из светёлки выйти?
– Смотри, вон
тот, который с бородкой! Наши деревенские ему годятся только сапоги чистить!
Вот бы в меня такой влюбился… – Сестрица мечтательно закатила глаза. — Или вон
тот, усатый. На белой лошади. За главного у них, не иначе!
— Придумала тоже!
Ты хоть знаешь, кто это? – фыркнула Морья, покачивая младшего братишку.
— Кто-кто!
Золотые за налогами приехали. Самого короля слуги! – Лика подняла палец вверх.
– Вот бы мне такого мужа…
Морья устало
вздохнула. Сестра вечно жаловалась на грубых деревенских парней, в город замуж
собиралась... А что, её, красавицу, может и возьмут. Это Морье мечтать не о
чем: как родилась в глуши, так и помрёт где-нибудь между грядок. Куда ей на
золотых заглядываться! Тут бы пелёнки брату успевать стирать… Сменить их,
кстати, было самое время – запашок как раз пошёл.
– Морьюшка! Можно
нам по краюшке? – окликнули ее с печки близнецы Савка и Микей.
– Лика, сходи,
отрежь по ломтю, – попросила Морья сестру.
Лика, если и
слышала, виду не подала. Как и всегда, собственно. Она надула пухлые губки и
прильнула к окну, словно его мёдом намазали.
Ладно хоть не
помчалась тут же из избы, вот крику-то было б...
— Так тебя такой
и возьмёт! — Морья сноровисто размотала пелёнки, не поморщившись. — За косу да
на лавку, не дальше.
На это сестрица
сердито фыркнула и убежала на кухню за хлебом для братьев, но мигом вернулась
обратно.
Пока Морья
переодевала младшего, пока прибиралась, во дворе много чего успело случиться.
Об том неустанно
докладывала Лика:
— Спешились!
Отец, гля, как спину гнёт! Он перед старостой так не лебезит, как перед главным
у золотых! А тот хоро-о-ош! Ус крутит, а! И мать, мать! Прибежала с крынкой
молока! Приветствует гостей! Тот, что слева – маг, не иначе! Гля, знак в плечо
вживлён! Чай, в академии учёный!
«С молоком мамка
хорошо придумала, — отметила про себя Морья. — Ежели гости с одного стола с
нами поедят, беды уже учинить не смогут. Так боги издревле повелели!»
Золотые шумно
смеялись, их согласный хохот, кажется, сотрясал стены избы, а Морья от того
смеха неуютно ёжилась, хоть трусихой и не слыла.
Скоро явился и
запоздавший староста. Отпихнул отца девочек, раздал какие-то распоряжения.
Выволокли стол. Поставили прямо на дороге, как и полагается, когда гость
важный, но задерживать его никто не собирается. На стол потащили угощение с
каждого дома...
— Мне на двор
надо! — заявила вдруг Лика.
— Потерпишь.
Малыш на руках
согласно пискнул, а там и вовсе взвыл, снова чем-то недовольный.
— Ну, мне очень
надо! — выразительно округлила глаза сестра.
— Возьми ведро в
сенях! В него свои дела и делай.
— Что я тебе,
дитё малое?! Я туда и обратно, никто и не увидит! – и выскочила.
Морья хмыкнула. И
то правда, задерживаться сестра не станет. Теперь пока золотые не уедут, ее от
окна калачом не отманить.
Хоть Лика и
младшая, а до женихов была на диво охоча! Морья о замужестве ещё и не помышляла
толком, а Лика уже вовсю красовалась перед парнями, никак дождаться не могла,
когда старшую нескладёху заберут со двора. А Морью всё не брали... Дразнили за
несуразный рост и худобу, за волосы, черные, будто измазанные сажей. Таких в
деревне было немного. Все навроде сестры – русые, светлоглазые… А Морья вот в
деда уродилась. Сама девка его не застала – сгинул ещё до рождения внучки. Но
наверняка ему, вороному, тоже приходилось выслушивать насмешки. Вот и кому
такая нужна? Тощая, языкастая, не лезущая в карман за словом. Жена должна быть
кроткой да полненькой, как Лика.
Пока Морья
укачивала братишку, не заметила, как время пробежало. Спохватилась, что сестра
до сих пор не вернулась, заглянула в их комнатушку… и обомлела.
Платок! Узорный
красный платок, что отец привёз с ярмарки! Сестрица берегла его пуще
праздничного платья, складывала аккуратно и клала в изголовье, чтобы
любоваться. Платка на месте не было...
Ведь не накинула
бы она его, чтоб пойти в туалет?
Морья, как была простоволосая, так и кинулась на улицу. Только и успела наказ близнецам
дать, чтоб из избы ни шагу не делали. Сама же и обуться не удосужилась. Сердце,
сначала пропустившее удар, теперь колотило, как бьет пришпоренная лошадь
копытами, а в голове звенело: «Беды б не вышло! Только б без беды!»
