Зима… Понурое время… Разудалость и суета праздников дела не меняют. Морозы перемежаются со слякотью, лед с лужами, белый цвет быстро превращается в «белую гадость, что лежит под окном». А если не превращается, – значит, стоят морозы, и внутри меня тоже все замерзает… затормаживаются мысли, желания… Это время я не живу, а претерпеваю.
Конечно же, меня тоже завораживают завесы мягко падающего снега, белый пушистый мир, оснеженные кроны, превращающие скелеты спящих деревьев в неисчерпаемо разнообразные гравюры. Приводит в восторг и неизменно поднимает настроение веселая вакханалия метелей, когда над огромными тучами белой мошкары глумится улюлюкающий ветер, швыряя их влево и вправо, сталкивая, смешивая, разрывая в клочья и разделяя, чтобы через секунду схлестнуть вновь. Уют и тепло дома под заоконный стон непогоды становятся по-отечески оберегающими и как-то по-особенному мягкими.
Но это разовые эпизоды зимы. В целом же – в это самое время тысячи птиц гибнут от морозов и голода; не нашедшие приюта бездомные собаки пытаются согреться на снегу, свернувшись в тугой клубок; где-то в лесу воют измученные бескормицей волки… и я мерзну и вою вместе с ними…
А простуды, вирусы, болезни детей…
Хворое время, нудное, темное… И в наших широтах очень уж долгое!
Однако в последние годы, вместе с унылым возрастанием цифры, иллюстрирующей возраст, моя хроническая нелюбовь к зиме заметно присмирела. Во-первых, это время стало проноситься так же быстро, как и другая – не зимняя – половина года, – только свист в ушах от мелькающих дней. Во-вторых, не надо ухаживать за садом – огромный кусок забот отложен до весны!
И наконец – длинные зимние выходные! Время блаженной лени и восхитительной неги! Новый год встретили, дети-внуки уехали: у них елки, спектакли, насыщенные каникулы… Дом еще сохраняет результат предновогодней уборки, холодильник пока не совсем пуст, сад спит! По телевизору сплошной чередой идут старые советские фильмы и уютные новогодние киношки, знакомые до последнего кадра. Закутавшись в пушистый плед, их можно с гарантированным удовольствием смотреть вполглаза и чистить мандаринки. Можно развалиться на диване с вязанием или книгой, а то и просто дремать, деля лежбище с парочкой котиков и собакой.
Могут приехать друзья, которых я всегда рада видеть и для встречи с которыми нет необходимости метать на стол, внедряться в смокинги, рисовать лицо: ни им, ни мне этого не нужно… Хорошо, если есть обед, бутылочка вина, сладкая вкусняшка… И будут разговоры глаза в глаза, которых никогда не заменит телефонная болтовня…
Я всегда очень жду этих выходных, с ужасом наблюдая, как в сетях и прессе год от года множатся призывы урезать этот подарок судьбы!
Однако я уже и не помню, когда мне в последний раз удалось провести это время так, как грезилось задолго до его наступления. Каждый раз случаются какие-то ненужные мне события, которые скукоживают этот честно заработанный рай! Болезни, непонятно откуда взявшиеся срочные дела, незваные гости и тому подобное…
Вот и сейчас вместо того, чтобы уткнуться в книги недавно открытого для себя автора – какая удача! – и начитаться всласть, я, мчусь по дамбе, пересекая залив, стремясь с его южного берега на северный – в поселок Приветино, в загородный дом любимой подруги, которая умоляла разделить с ней тоскливую участь проведения ненужного ей торжества по поводу ее собственного юбилея, случившегося еще полгода назад.
Тут необходимо кое-что разъяснить и рассказать о семье Гревских, из-за которой, в сущности, я и вынуждена была прервать упоительную беззаботность долгожданных зимних выходных.
Доставшуюся мне судьбу назвать безмятежной можно только с львиной долей злорадной иронии. Болезни, потери родных, бытовые потрясения самых высоких баллов доставались мне с завидной регулярностью каждые несколько лет. Всякий раз, еле выживая, я зализывала раны и пыталась ползти дальше, постепенно налаживая новую жизнь. Но жаловаться не приходится – мне досталось немало и драгоценных даров. Один из них – это мои друзья. Они моя опора, мои тылы, мои собеседники и утешители. Не раз благодаря их благоразумию и поддержке мне удавалось выйти живой из очередной турбулентности.
Две мои подруги живут в других странах, и жизнь их заслуживает отдельных рассказов, которые – уверена – были бы небезынтересны. Еще одна подруга, Верочка Голубева1, с которой мы знакомы со студенческой скамьи и с которой вместе пройдено немало жизненных перипетий, – это мой ближайший форпост, укрепленный пункт защиты и опоры. А к Рите Даниловой – своей бывшей соседке, c которой мы провели все детство, – я и спешу сейчас на подкрепление в ее загородный дом.
Детей у Риты нет… не сложилось. Но она, взрастив в себе безмерное чувство ответственности за всех и вся, никогда не страдала от недостатка объектов для своих забот: помогала друзьям в их жизненных неурядицах, лечила и пристраивала бездомных животных, поддерживала слабую здоровьем сестру… После смерти сестры она забрала ее детей, легко договорившись с их отцом, давно, впрочем, покинувшим семью. Сейчас племянница Маша заканчивала университет, а уже отучившегося Митю активно привлекают к небольшому семейному бизнесу.
