Кристалл посреди учительской упорно продолжал светиться, и это означало, что в школе по-прежнему кто-то был. В глубине прозрачного камня танцевали искорки, как снежинки в сувенирной склянке с пряничным домиком и наряженной ёлкой. И почему этому кому-то не хочется вернуться в такой домик, чтобы там, в тепле и уюте, провести новогоднюю ночь? Квенильда бы вот сейчас не отказалась, но как раз у неё такого варианта не было.
Квенильда поступила на работу в Школу под Холмом перед самым началом осеннего семестра, ухватив внезапную вакансию помощника преподавателя артефакторики. Школа на самом деле была не то чтобы под Холмом. Она и была Холмом. Когда-то давным-давно она стояла на Холме – сначала как маленький замок, потом как замок побольше, потом обзавелась крепостной стеной, а внутри неё кучей построек, а потом, когда студенты снова перестали помещаться, какой-то из директоров придумал наращивать её вверх, чтобы не покупать дополнительную землю и не платить за неё налоги. И вот наращивали её, наращивали, изобретая попутно самую невероятную магию материалов, а потом в один прекрасный день Холм не выдержал, и Школа провалилась внутрь. Пара башен раскатились по склонам, но большая часть здания оказалась под землёй, только на самом верху будочкой торчал главный купол.
Первое время этот купол был единственным входом и выходом, но через пару лет у Школы сменился ответственный по пожарной безопасности и под угрозой утраты бюджетного финансирования тогдашний директор и несколько его замов прокопали множество выходов, так что Холм теперь напоминал дуршлаг. А потом кто-то догадался поставить около выходов киоски с кофе и сэндвичами на радость студентам, потому что очереди в школьной столовой занимали намного дольше обеденного перерыва.
Постепенно ранее безлюдный и отчуждённый Холм с пугающим волшебным замком на макушке порос киосками, фургончиками и палатками с разнообразными закусками, а следом подтянулись канцелярские магазины, подползла на четвереньках одежда, прискакали кроссовки… За какие-то четверть века весь Холм покрылся разноцветными домиками, окутался туманом цветущих яблонь и подпоясался окружной скоростной трассой, концы которой свисали до двух крупных городов на побережье. Руководство Школы поохало-поахало, возмущённое переменами, но вскоре обнаружило, что при таких удобствах и развитой инфраструктуре может заманить в преподавательский состав не только трудоголиков от науки и бегущих от человеческого общества интровертов, но и всяких публичных личностей, незакатных светил и богов методики. Вот так, погрузившись под землю, Школа расцвела.
Квенильда понимала, что ей несказанно повезло получить здесь работу. Любой преподаватель магии в стране спал и видел себя в форменной мантии Школы под Холмом. Помимо всемирной известности и работы рука об руку с гениями нашего времени Школа привлекала заманчивыми окладами и разнообразными плюшками для персонала. Однако у Квенильды были амбиции.
Квенильда изобретала артефакты.
То есть не так, как это обычно пишут в резюме, мол, участвовал в создании двадцать второй модели всем известной штуковины, которую продолжают допиливать, просто чтобы впаривать пользователям что-то новенькое. Нет, Квенильда собирала артефакты сама, с нуля, из собственной фантазии. И они работали!
Проблема была в том, что для большинства её задумок требовались редкие и очень дорогие материалы, а Квенильда совершенно не представляла себе, с какого конца браться за поиск инвесторов. Поэтому она решила вместо простого, но пугающего пути пойти сложным, но понятным: посвятить свою жизнь науке. Ей следовало защититься, получить полноценный преподавательский статус, примелькаться руководству, и тогда, в представлении Квенильды, в один прекрасный день кто-нибудь обязательно подойдёт и скажет ей: вот вам лаборатория, вот вам материалы, дерзайте! Кто именно и почему должен был принять такое решение, Квенильда пока не заморачивалась. Это была всего лишь маленькая ступень где-то на далёком этапе великого плана.
Однако для того, чтобы план работал, Квенильде нужно было сделать что-нибудь этакое. Сама по себе должность ассистента преподавателя позволяла надеяться на карьерный рост до полноценного преподавателя, но не более, и изобретательством тут не пахло: подготовь материалы, проверь тесты, подскажи запутавшимся студентам. Это всё не помогало Квенильде примелькаться руководству, что уж говорить о каких-нибудь богатых гостях. Нет, ей было позарез необходимо создать что-то такое, чтобы прославиться.
К счастью, должность позволяла ей брать школьные материалы – в разумных пределах, поэтому Квенильда трудилась, не покладая рук. И натрудила вот этот кристальный шар, который показывал, есть ли в школе живые существа и какие именно. Люди обозначались золотыми искорками, всякая мелкая нечисть – зелёными, оборотни – красненькими, а демоны – сиреневыми.
Квенильда как раз вернулась с улицы, где раздобыла седьмой за сегодня стаканчик кофе. Ночь предстояла долгая – ещё месяц назад директор обрадовал Квенильду, что как самый новый член коллектива она удостоилась чести дежурить по школе в новогоднюю ночь. Исходно девушка даже обрадовалась: целая ночь в школе! Да не какая-нибудь, а новогодняя! Это единственная ночь в году, когда астральный план смыкается с реальностью достаточно плотно, чтобы можно было накрепко привязать одно к другому. А значит, она могла наконец доработать свой кристалл! Весь месяц она строгала заготовки, скупала с рук минералы и вымачивала их в зельях, рисовала схемы и учила пассы.
