Маша всегда ненавидела мух. С детства её пугали эти жужжащие комочки беспокойства, появлявшиеся будто из ниоткуда, заставляя её вздрагивать и отворачиваться. Даже одним своим присутствием мухи могли испортить ей настроение – словно были вовсе не случайными гостями, а посланниками чего-то неприятного и чуждого, чего она ещё не понимала, но чувствовала интуитивно. Их жужжание, громкое и пронзительное, будто вторгалось в её мысли, оставляя ощущение, что нечто мрачное заглянуло в её душу.
Она могла долго смотреть, как мухи ползают по стеклу, неспешно переползают с одной точки на другую, будто выжидая момента, когда её внимание ослабнет, чтобы снова ударить своим жужжанием по нервам. Летом она просила родителей закрывать все окна сетками и дверные проёмы занавесками, но даже эти меры не помогали. Они словно находили лазейки специально, будто знали, где и как проникнуть к ней. Время от времени мухи проникали в дом, кружились над столом или садились на спинку её стула, вызывая у Маши непреодолимое желание вскочить и убежать прочь.
Однажды, когда она была совсем маленькой, ей приснился сон, оставшийся в её памяти на всю жизнь. В этом сне Маша стояла в пустой, полуразрушенной комнате с потрескавшимися стенами, а вокруг неё кружились десятки мух. Они садились ей на руки, на шею, на волосы, и сколько бы она ни пыталась их согнать, они возвращались, словно притянутые к ней какой-то неведомой силой. Проснувшись, она ощутила на себе этот липкий, тяжёлый страх, который с тех пор сопровождал её каждое лето.
Чем старше становилась Маша, тем больше её беспокоил этот страх. Другие люди не обращали на мух внимания, а если и замечали их, то просто отмахивались. Но для Маши это была настоящая пытка. Она задумывалась, почему обычное, пусть и неприятное насекомое, вызывает у неё столь сильное чувство неприязни и отвращения. Её начинало тревожить, что страх, с которым она росла, может скрывать в себе нечто большее. Но это что-то, как будто спрятанное в тёмном углу её сознания, ускользало от неё, оставляя только лёгкий привкус беспокойства, который появлялся каждый раз, когда в воздухе раздавалось знакомое жужжание.
Её воспоминания хранили странные образы: однажды, ещё маленькой, она сидела на кухне, и муха села прямо на её тарелку. Она застыла, глядя, как насекомое неторопливо перебирает своими лапками, словно что-то решая. Этот миг остался в её памяти чётко и ясно, но только как неясное чувство отвращения и страха. Муха тогда будто знала, куда пришла, как будто её присутствие было частью некой игры, в которую ей приходилось играть без её воли. Эта мысль, туманная и пугающая, становилась со временем всё более настойчивой, как если бы сама её память намекала на то, что мухи имеют к ней странное, пугающее отношение.
С годами эта мысль набирала вес, и Маша уже не могла просто отмахнуться от мух как от обычных тварей. Временами ей начинало казаться, что эти создания что-то знают о ней. Знают нечто такое, чего она сама не помнит. И каждое их жужжание – это словно издевательский шёпот, намёк на что-то важное, сокрытое глубоко в её памяти. Неведомое чувство отвращения уже переходило в страх, страх перед тем, что мухи таят в себе часть её прошлого, от которой она старалась уйти, но не могла избавиться.
Когда ей было пятнадцать, ей приснился сон, который преследовал её даже после пробуждения. Она стояла посреди тёмного, безлюдного поля, окружённая туманом и странным запахом, напоминающим разлагающуюся листву и затхлую воду. Вокруг неё кружились тысячи мух, образуя плотное кольцо. Они кружились, набирая скорость, как если бы это был не просто рой, а некий ритуал, в котором Маша должна была занять центральное место. И каждый звук их крыльев звучал ей всё более жутко – так, словно мухи что-то шептали, словно знали её тайну, о которой она даже не догадывалась.
Проснувшись, Маша долго не могла стряхнуть с себя ощущение липкого ужаса. Ей казалось, что этот сон был не просто случайным кошмаром, а каким-то сигналом, посланием из её прошлого, которое она так и не смогла расшифровать. Но с каждым днём, когда она слышала их жужжание, в её сердце крепло чувство, что мухи – это не просто насекомые, а её тени, её невидимые спутники, в которых заключён ответ на вопрос, который она боялась задать даже самой себе.
