– Заберите меня! Господи, ангелы, святые! Меня заберите! Только пусть она живёт! Прошу вас, умоляю!
Высокий мужчина, не в силах остановиться, ходил из угла в угол небольшого помещения приёмного покоя больницы. Просто стоять и ждать ответа было невыносимо больно.
– Пожалуйста, пожалуйста, прошу! Пусть она живёт! – шептал не переставая.
Время, словно резиновое, лениво и как будто нарочито медленно отсчитывало секунды.
– Ещё идут реанимационные действия, – сочувствующе вздохнула медсестра, – ждите.
И он ждал, молясь и взывая ко всем известным силам.
– Пойдёмте в кабинет. – Минут через десять возле двери показалась пара молодых врачей и по кивку медсестры в сторону мужчины подошла к нему.
– Что с ней? – дрожащим голосом спросил он, как только сзади закрылась дверь.
– Чуть позже скажу, а сейчас давайте по порядку. Чем она болела?
Взрослая дочь, прилетевшая буквально за несколько минут до появления врачей, принялась называть диагноз.
– Она жива??? Скажите!!! – полным боли голосом спросил мужчина, умоляюще глядя на врача. Тот отвёл взгляд в сторону:
– В 17:59 зафиксирована смерть. Реанимационные мероприятия ни к чему не привели.
– Меня!!! Почему не меня? – разрыдался мужчина, прикрыв лицо руками. – Почему ты забрал не меня??? Ты должен был забрать меня вместо неё!
– Старый дурак, – сидящий на плече бесёнок лениво зевнул, – кто первый, того и тапки. Раньше надо было клюшкой махать.
– Ещё слово, и я тебе рога на копыта натяну. – Ангелочек с другого плеча погрозил кулаком бесёнку.
– А что такого? – сморщился тот. – Как будто я первый начал.
Наталья нормально не спала несколько дней, сложная операция на сердце у мужа, внезапная смерть мамы, парализованный отец. Всё свалилось в одночасье на её хрупкие плечи. К тому же дети, дом, за которыми также нужен уход. Целый день словно в тумане она металась, собирая справки, бумаги для похорон, попутно успев заехать к отцу, которому так и не решилась сказать правду:
– Мама ещё в больнице.
– Пусть позвонит, как сможет, – прохрипел тот уголком рта.
– Хорошо.
Накормив отца и сменив ему памперс, она помчалась в больницу к мужу, которого только недавно перевели из реанимации.
– Как ты?
– Нормально, солнышко, слабость только большая, до туалета полчаса шёл, а до него вон руку протяни – и всё. Ничего, не переживай, я сильный, выкарабкаюсь.
Немного поговорив, она тоже не решилась сказать мужу о маме, боясь его слабого состояния.
– Операция была сложной, – сказал хирург, пригласив её в кабинет. – Пришлось импровизировать буквально на ходу, аорта оказалась слишком раздутой, не могли подобрать нужный протез, пришлось ушивать сердце.
– Но всё прошло хорошо? – с надеждой спросила она.
– Мы своё дело сделали, – развёл руками врач. – Дальше остаётся уповать на него самого и Господа Бога.
– Сынок, ты покушал? – Она торопливо шла в сторону лифта, держа телефон возле уха.
– Да, мама. А ты скоро приедешь?
– Через пару часиков, почитай пока книгу.
– А можно я в компьютер поиграю?
– Хорошо, сынок, только недолго. Скажи Насте, что я разрешила тебе посидеть полчаса.
Вымотавшаяся, уставшая до предела, вечером она рухнула в кровать, впереди ждал очередной тяжёлый день, и надо хоть немного отдохнуть.
Это случилось в середине ночи, где-то между сном и реальностью, в тот самый момент образовавшейся тонкой грани между мирами, когда человек может видеть то, что не может в обычной жизни.
Почуяв тонкое дуновение ветра, Наталья открыла глаза и испуганно вдохнула, рядом с кроватью стояла фигура в чёрном широком балахоне, словно привидение из старых фильмов.
Своим видом она не только внушала непонятный сковывающий страх, но и несла в себе атмосферу мощного трагического спокойствия, вызывавшую сильный трепет. Закрыв рот ладошкой, чтобы не закричать от страха и случайно не разбудить детей, Наталья с расширенными от ужаса глазами смотрела на незнакомца, пытаясь рассмотреть его лицо в темноте опущенного низко капюшона.
– Он умрёт, – спокойным голосом сказала фигура, и Наталья сразу поняла, что речь идёт о муже. – Начались осложнения после операции, и он уже не вылезет, так что готовься.
– Не надо, прошу, оставь его в живых. – Женщина вытерла накатившие слёзы.
– Не расстраивайся, на небе уже всё решено.
– Прошу тебя! Пусть он живёт! Мой Вовенька! Забери меня, но его не трогай.
– О, ценю! – (Наталья скорее почувствовала, чем увидела, как незнакомец улыбнулся.) – Но нельзя так быстро принимать решение, тем более такое.
– А как принимать? Я люблю его и хочу, чтобы он жил! Пусть даже ценой моей жизни!
– Ох, любовь, любовь, – усмехнулся незнакомец. – Ты думаешь, он будет знать о твоей жертве? Забудет, заведёт себе новую пассию. Люди, они такие – у них память короче волоса моей собаки.
– Пусть не знает, пусть забудет, лишь бы жил. – Наталья умоляюще вскинула руки. – Пожалуйста, не трогай его.
– Ты о себе-то подумай, у тебя дети, отец больной, им тоже помогать надо. Сама-то почти и не жила совсем. К тому же вспомни, сколько боли он приносил тебе.
– Но счастья было намного больше. Что бы с нами ни происходило, мы всегда знали, что были созданы друг для друга, с самой первой встречи. А обиды… Разве любящие люди могут их помнить или копить? Нам достаточно того, что мы вместе. Я знаю его настоящего и уверена, что и отца, и детей он не оставит никогда.
