Посёлок Южный.
Весна. Конец мая.
Две подружки девятиклассницы шли по обочине дороги, совсем никуда не спеша, и ели дешевое мороженое в вафельных стаканчиках. Солнце слепило им глаза и пекло макушки, но девушки совсем не обращали на это внимания и увлеченно болтали о своём, о девичьем.
– Мама сказала, что никуда меня не отпустит из посёлка. Сказала, что после экзаменов сама отнесет мои документы в наше училище на профессию «Повар, кондитер». А я так мечтаю поступить в педагогическое училище! На учителя начальных классов хочу пойти учиться. Но там надо квартиру снимать, а у мамы лишних денег нет.– Грустно закончила свой монолог Оля.
Её тёмные глаза с пушистыми ресницами вмиг погрустнели, а пухлые губки обиженно надулись. С печальным вздохом лизнув мороженое, девушка перекинула свою толстую косу через плечо за спину, и провела ладошкой под челкой по влажному лбу:
– Жарко-то как!
– И моя мама сказала, чтобы до восемнадцати лет я даже не мечтала ни о каком городе. Скорее всего, моя и твоя мамы договорились между собой, так как моя тоже меня уговаривает поступить на повара в наше училище. Так и говорит: «Не хочешь идти со мной в теплицы работать – иди, учись на повара».
Надя, тоненькая девушка с вьющимися волосами цвета пшеницы, перетянутыми на затылке яркой резиночкой, подкатила театрально свои зеленые глаза к небу, произнеся последние слова очень схоже копируя строгий голос своей родительницы, но быстро опустила взгляд, поймав солнечный блик.
Поморщившись, она добавила, прежде лизнув кончиком языка свое мороженое:
– Так что не видать мне никакого художественного училища. Или работница теплицы или повар, только никак не художник! Но уж лучше я с тобой пойду на повара учиться, чем в теплице вкалывать. Лично мне там плохо становится. Я что в бане не могу находиться долго, что в теплице. Сразу задыхаюсь.
Девочки продолжали медленно идти по дороге, каждая задумавшись о своих несбыточных мечтах.
Они обе растут без отцов, их матери простые женщины, зарабатывающие на своих тяжелых работах сущие копейки. И ни Оле, ни Наде и в голову не придет требовать что-то от своих мам. Им остается лишь смириться с судьбой и следовать поговорке:
«Где родился там и пригодился»
Девочки всё шли и шли вдоль дороги, как вдруг, в какой-то момент с оглушительной музыкой, бьющей басами из колонок, мимо них промчалась серебристого цвета машина.
Девочки посмотрели ей вслед, удивившись. Но уже через мгновение их удивление возросло ещё больше:
затормозив с визгом, водитель серебряного автомобиля дал задний ход!
Девочки переглянулись и даже остановились, понимая, что, видимо, это к ним сейчас рыча мотором и фыркая газами из выхлопной трубы, пятится автомобиль.
– Привет, девчонки! Подвести вас?
Надя и Оля теперь смотрели на красивого парня в армейской форме, открывшего пассажирскую дверь с размахом.
Они его помнят и знают. Это Илья Соловьёв. Он сын местного предпринимателя, занимающегося изготовлением железных заборов, а его мать известная на всю округу ростовщица. К этой женщине идут на поклон все местные жители, если возникает нужда занять денег до зарплаты, до отпускных, до сдачи бычков. Причины займа и сроки возвращения долгов у всех, конечно, разные, но женщина почти никому не отказывает в помощи, идёт навстречу, улыбается, не осуждает. Только устанавливает драконовские проценты и всё. «Хочешь – бери – не хочешь -не бери. Сугубо дело лично каждого» – это её девиз.
Семья Соловьёвых в посёлке на слуху у всех: зажиточные, значимые, уважаемые. Вот и сын Илья тоже достойно "держит марку". Он честно отслужил в десантных войсках и вернулся в родной посёлок.
Девушки переглянулись между собой и более бойкая по характеру светленькая Надя ответила, в то время, как темноглазая Оля лишь смотрела во все глаза на изменившегося и возмужавшего парня:
– Мы уже почти пришли, а если бы даже и не пришли, то всё равно не сели с вами в машину. Так что проваливайте!
И, взяв заторможенную Олю за руку, Надя дёрнула её, шепнув:
– Пойдём.
А Оля, только сейчас сообразив, что она, оказывается, всё это время рассматривала красивую форму Ильи, его широкие плечи и голубой берет (до этого она не видела ни одного десантника в своей жизни!), спешно опустила взгляд и пристроилась к шагу подруги.
– А я смотрю, ты косу так и не обрезала! Я тебя еще по школе помню среди первоклашек с этой косищей. Молодец!
Оля, конечно же, сразу поняла, что Илья говорит сейчас о ней, так как у Нади волосы достают длиной лишь до лопаток. И она, оглянувшись через плечо, сама не зная зачем, вдруг повела себя именно как та самая первоклашка: одарив парня осуждающим, почти обиженным взглядом она показала ему язык, а затем, испугавшись своей выходки, спешно отвернулась и так ускорила шаг, что теперь уже Надя едва поспевала идти за ней.
Вслед удаляющимся девушкам раздался раскатистый смех из хора мужских голосов. Видимо, все парни, что сидели вместе с Ильей в машине, увидели выходку Оли.
– Чего они ржут как кони? – спросила Надя, не понимая причин этого смеха.
– А это потому, что они и есть кони. Пошли быстрее! – ответила ей Оля, и девчонки, взявшись за руки, перебежали через маленький садок у дома Нади, засаженный сиреневыми кустами и цветами-петушками, и забежали во двор, крепко закрыв за собой калитку.
