I
Процесс установления гностико-марксистского коммунизма сразу после октябрьской революции важен в историческом смысле для осмысления того, что происходило в истории России в XIX и XX веках, а также для понимания причинно-следственной связи этих событий.
С середины XIX века, с того момента, когда, после подавления масоно-дворянского заговора декабристов, Николай I решил встать во главе борьбы с инспирируемым масонами революционным движением в Европе, организация революционного движения и революции в России стала самой важной целью мирового масонства.
После 1848 года новая европейская финансово-капиталистическая формация стала воспринимать православную Россию, как главное препятствие своему мировому господству. После Великой Французской революции (1789 год), дальнейшая волна аналогичных попыток была остановлена вмешательством России: сначала в защиту австро-венгерского престола, затем – поддержкой монархической Германии (против французов) при её объединении.
Совершив революционный переворот во Франции 24 февраля 1848 года, масоны начинают разжигать революционное движение в разных странах Европы; произошли восстания: 13 марта – в Вене, 18 марта – в Берлине, 20 марта вспыхивает революция и в Милане, а 22 марта – в Риме, Неаполе и Венеции. Революционная деятельность возникла также в Чехии, Словении, Молдавии. Одновременность революционных вспышек в разных странах ясно говорило о наличии единого плана и единого тайного руководства революционным процессом.
К этому времени в европейском революционном движении, помимо масонской антимонархической сети лож, образовалось и связанное с ним коммунистическое движение, под лозунгами «Манифеста коммунистической партии» К. Маркса(1848 год).
Если масонство предназначалось для разложения верхов общества, то этот новый инструмент имел целью разложение низов для их использования в качестве массовой армии разрушения старого порядка.
Под идейным воздействием Коммунистического манифеста в Париже происходит первое восстание пролетариата против буржуазии. К. Маркс с восторгом пишет в редактируемой им газете: «С победой красной республики в Париже, армии двинутся изнутри страны через её границы, и тогда мы воскликнем: «Горе побеждённым».
Вместе с масонами К. Маркс возлагает большие надежды на, начавшуюся в 1849 году, революцию в Венгрии. Когда поляки стали принимать активное участие в венгерском восстании, и можно было ожидать их появление на границах Польши, Николай I решил выступить на подавление восстания в Венгрии.
Революционная зараза явно проникала и в Россию. «Полагаю, – писал он фельдмаршалу Паскевичу, – что скоро настанет время действовать, в венгерском мятеже явственно видны усилия общего заговора против всего священного и в особенности против России. Приняв сие за основание, и буде австрийцы повторят просьбу, разрешаю тебе вступать, призвав Бога на помощь».
Подавив восстание в Европе и в Венгрии, на победу которого так надеялись и масоны, и К. Маркс, Николай I надолго отодвинул возможности реализации в России революционных замыслов масонов и, появившихся только что, коммунистов.
Карл Маркс, глубоко ненавидевший Россию и русских, страстно желал уничтожения Российской монархии, во сне и наяву мечтал увидеть развалины Российской Империи.
Недаром К. Маркс и Ф. Энгельс, эти боги социализма, писали: «Нам ясно, что революция имеет только одного, действительно страшного врага – Россию» (Ф. Энгельс, т. 4, стр. 9).
В одном лагере вместе с масонами и их духовными представителями, находились и русские европейцы: А. Герцен, В. Белинский, М. Бакунин и другие. М. Бакунин с восторгом предсказывал, что, когда восторжествует демократия в России, то «ее пламя пожрет державу и осветит всю Европу своим кровавым заревом. Чудеса революции встанут из этого пламенного океана. Россия – есть цель революции; ее наибольшая сила развернется там».
II
Помня о том, что Россия подавила революционные выступления в Европе в середине (1848-1849 годы) XIX века, «ядро» антисистемы марксизма-ленинизма приняло решение в XX веке начать всемирную революцию с восстания в России, что и произошло в 1917 году, а затем распространить её на другие страны Европы.
В. Ленин и не скрывал этого решения, ещё до революции 1917 года он заявил: «На долю российского пролетариата выпала великая честь начать, но он не должен забывать, что его движение и революция составляют лишь часть всемирного революционного пролетарского движения (Седьмая Всероссийская конференция РСДРП(б)24-29 апреля 1917 года).
Это заявление В. Ленина свидетельствовало о том, что Русская революция должна была быть первой, но не определяющей, революцией, за которой должны были последовать революции в других странах Европы.
Он был уверен в успехе: «Говорят, что мы не удержим власти и пр. Но мы не одни. Перед нами целая Европа. Мы должны начать. Теперь только социалистическая революция» (В. Ленин, Неизвестные документы 1891–1922, – М.: Политическая энциклопедия РОССПЭН, 2017).
Видимо, уже к апрелю 1917 года в Европе было создано единое руководство и разработан единый план осуществления мировой революции. В. Ленин, безусловно, знал об этом и был посвящён во все его аспекты. Не исключено, что именно он и руководил всем этим процессом. Подтверждением этого могут служить многочисленные инструкции, направляемые им марксистам в революционные страны Европы.
