Эрика знает, о чем ты думаешь, Фидель
«Я никогда не докучаю людям —
разве только тем, кого знаю,
по меньшей мере, тысячу лет».
Джером Сэлинджер. Девять рассказов
Здравствуй, Фидель1!
Думаю, ты не обиделся, что я сделал это письмо открытым для мира. Таким образом, неизбежный соблазн приукрасить или исказить наши с тобой отношения будет не так дерзок.
Кроме того, я сознательно облекаю свое письмо в одежды литературного рассказа, – пусть скептики спят спокойно, убаюканные художественным вымыслом, в котором настоящим является лишь твой портрет, выполненный маслом на дереве мужем моей дочери.
Или – не только портрет.
* * *
Не знаю, что напишет завтра «Нью-Йорк Таймс» и напишет ли что-нибудь вообще о том, что я вкратце тебе сейчас расскажу. И будет, как будет, больше никак.
Я не поверил тем двум крепким парням, говорившими недавно со мной о тебе, будто они работают корреспондентами известной во всем мире газеты.
Заокеанские гости по телефону попросили о встрече со мной. И встреча состоялась три недели назад в одном из кафе Большого города в сопровождении еще одного молодого человека, который представился сотрудником Службы безопасности и одновременно переводчиком.
Интервью касалось тебя и твоего портрета, Фидель, написанного Виктором, мужем моей дочери, и подаренного тебе на день рождения год назад. Мы все очень рады, что тебе понравился портрет.
Говорили также об иске, о защите авторских прав на фотографию с твоим изображением.
Иск подал в Высокий суд Лондона один английский фотограф, ты знаешь об этом. Он нанял какую-то тамошнюю солидную адвокатскую контору, за триста лет не проигрывавшую ни одного дела, и требует с нас с Виктором сотни тысяч фунтов стерлингов за пиратское, как он говорит, использование его фотографии, на которой ты запечатлен, для написания твоего портрета. Об этом деле уже почти год с небольшими перерывами на сиесту пишут все мировые газеты, даже те, которые уже давно закрылись. Но, мы это переживем.
Не страшно уже.
* * *
– Кому, когда и каким образом пришла в голову идея написать, а затем подарить портрет кубинскому лидеру Фиделю Кастро в день его рождения? – после взаимных реплик вежливости спросил меня один из американцев.
Я ответил прямо:
– Это было моей давней мечтой.
– Мечтой? – кривая улыбка замерла на лице украинского агента. – Довольно таки странные у вас мечты.
– Мечты – разные, как люди. И слава богу, нет еще монополии на мечты. Я же хотел лично поблагодарить Фиделя Кастро за то, что он, его страна уже несколько десятков лет лечат детей моего края – невинных жертв Чернобыльской термоядерной катастрофы. Тихо лечат и не трубят на весь мир о благотворительности Кубы.
– Но речь идет о лидере государства, и такого рода действия – это, скорее всего, сфера межгосударственных отношений, работа правительств и ответственных чиновников, – присоединился к разговору второй американец.
Как не хотелось мне говорить о политике, но я все же выдавил из себя несколько предложений:
– Со дня провозглашения независимости – согласитесь, не завоеванной путем революции или восстания народа (что имело место на Кубе), а подаренной, не в последнюю очередь самими американцами – все без исключения правительства молодой нашей страны занимаются только бизнесом. Частным бизнесом, господа. Насколько этот бизнес честный, вы знаете лучше меня, в американских тюрьмах легко можно встретить не одного украинского премьера или политика. Одним словом: власть – одиозна, и она как собака, которая берет с разных рук пищу, а потом норовит укусить те же руки. Власти не до благодарностей или других сантиментов, государственная служба у нас, не буду говорить о других станах, – это обыкновенный бизнес, товар – суверенитет оптом и в розницу.
Переводя мои слова, агент Службы безопасности не сумел скрыть ехидства на своем лице.
– Не обижайтесь, господа, – продолжил я спокойно. – Увы. Это все так.
Почувствовав опасное ответвление разговора, второй из американцев вернул его в первоначальное русло необычным вопросом:
– И при каких обстоятельствах Фидель Кастро Рус позировал вам для написания своего портрета? Он приезжал к Виктору или ваш Виктор приезжал на Кубу?
– Интересная шутка, господа журналисты. Позировала фотография старого кубинца, которую мы с Виктором свободно отыскали в Интернете. Фотоснимок не сопровождался никакими предупреждениями или запретами на использование. Тем более, само использование было некоммерческим. С него и был написан портрет в нашей скромной квартире.
– Все понятно…. Что вы еще можете нам сообщить? – спросил меня первый американец, снял черные очки и попытался просверлить меня своими глазами.
Трудно было не отвести взгляд. Он уперся в кость.
– Даже не знаю, что еще вам сказать, господа, кроме того, что я убежден: нельзя приватизировать, запатентовать выражение лица, эмоции, позу любого человека, даже президента вашей страны. Как бы фотограф и его адвокаты не пытались доказать обратное.
– Хорошо. Спасибо, – белозубая голливудская улыбка не могла скрыть разочарование на лицах американцев. – До свидания. Да, еще одно. Теперь вам уже нечего бояться судебного иска. Хотя, если честно сказать, подаренный вами Фиделю Кастро портрет уж слишком похож на фотографический снимок, сделанный несколько лет назад лондонским фотографом.
