1. 1. Эйвер
— Да плевать чем ты занят, Йорн! Вытаскивай свою голову из задницы и срочно ищи компромат на этого Дайсона. Даже если его собака нагадила на соседский газон, узнай и вручи иск сегодня. Так что времени плакаться нет. Давай! — телефон возвращается в карман, я откидываюсь на мягкую кушетку, вздыхаю. — Простите, Лили. На чём мы остановились?
— На том, что вы пытались расслабиться, а также изложить свои переживания, — звучит за спиной невозмутимый голос. — Продолжим? Или потратите весь час на звонки, мистер Хант?
— Вы правы, для телефонных разговоров во время сеанса я мог найти психотерапевта подешевле. Но, как обычно, выбрал лучшего.
— Приступим, — с улыбкой принимает она не особо завуалированный комплимент. — Закройте глаза. Представьте себя на берегу океана. Расслабьте спину, подставьте лицо тёплым солнечным лучам, ощутите в руке холод стакана с коктейлем, услышьте шум прибоя…
Удобная кушетка и впрямь похожа на пляжный шезлонг. Плавный изгиб, высокое подголовье, эргономичный дизайн — всё, чтобы почувствовать себя уютно и безопасно.
Мягкий голос блондиночки с учёной степенью баюкает, пытаясь настроить на нужный лад, только, к сожалению, фальшивит. Плевать ей. Зря потею на дорогом кожаном матрасе. Ничем мне доктор психологии Лили Гринн не поможет, хотя, судя по рекомендациям, должна быть хороша.
— Расслабьтесь. Взгляните на свои переживания со стороны. Что вас беспокоит, мистер Хант?
— Ваш вид в пляжном полотенце. Капли воды стекают с ваших мокрых волос по спине. Песок липнет к босым ногам. Кстати, не пью коктейли. Односолодовый виски — вот напиток для настоящих мужчин. Берег океана. Багровый закат. Влажный бриз. Тяжёлый толстостенный хайболл в руке. И красивая женщина рядом. Вам определённо идёт шампанское, — я слегка приподнимаю голову. — Я не сильно погрузился в нарисованную картину?
— Нет, но давайте говорить о ваших проблемах. Ведь вы за этим пришли?
— Я пришёл решить эти проблемы, а не говорить о них. — Остохренела её болтовня. — И на самом деле у меня нет никаких проблем.
— Разве? — скрипит она креслом. — Если я правильно запомнила, вы сказали, что устали от своей неконтролируемой сексуальности. Что ко времени окончания полового созревания, годам к двадцати, уже почувствовали свою власть над прекрасным полом. А в ваши тридцать боитесь заводить отношения, потому что сомневаетесь в их искренности. Так?
У-у-у! Да она откровенно издевается. Считает меня самовлюблённым идиотом. А мои сложности — надуманными. Жаль, я полагал, дамочка крута. Но заносчивый психиатр с завышенной самооценкой — настоящая катастрофа. Что ж, пусть тогда ощутит на себе то, над чем так неосторожно глумится.
— А ещё я сказал, что серийный бабник, а вы всё равно легкомысленно согласились меня принять, — опускаю ноги на пол.
— Люблю хорошие шутки, мистер Хант, — она крутит в пальцах ручку, вскинув подбородок. Не просто смотрит — держит зрительный контакт. Видимо, именно так учили делать в её престижном университете. — Только вам действительно нужна помощь, хоть и не пойму пока с чем.
Решила полечить мою гордыню? Поправить съехавшую на уши корону? Ну-ну.
— Тогда я объясню, — встаю, засовывая руки в карманы. Проклятая кушетка словно делает вздох за спиной: медленно набирает в кожаную грудь воздух, избавляясь от моего тела. Психиатр тоже делает короткий вздох, желая возразить или согласиться, или хрен знает, что там она собиралась сказать — всё равно не даю ей этой возможности. — Вы знаете, что такое феромоны?
— Конечно. Вероятно, несколько поверхностно, но общее представление имею, — склоняет она скептически голову.
— Я поясню. Это вещества, вызывающие сексуальное возбуждение. Представьте, что вы не голодны, но вдруг, проходя мимо ресторана, чувствуете запах жареного мяса.
— Я вегетарианка, — склоняет она голову в другую сторону, следя за моими перемещениями. Снисходительно улыбается.
— Хорошо, — пожимаю плечами. — Пусть будет запах варёной брокколи. Он вас больше возбуждает?
— Допустим.
— Чувствуете, как рот наполняется слюной? Желудок сжимается спазмом предвкушения? А ноги сами направляются туда, откуда доносится восхитительный аромат?
— По-настоящему захотелось запечённой на гриле капусты, хоть я не голодна.
— Отлично! А теперь представьте, что вы всё это ощущаете, но запаха на самом деле нет.
— И растерянный владелец ресторана крутит пальцем у виска?
— Именно так, — я останавливаюсь напротив стола. А может, она всё же не безнадёжна? — И я не брокколи, а кусок жареного мяса, но у вас начинается неожиданное слюноотделение.
— Это исключено, мистер Хант, — усмехается она, отклоняясь к спинке стула.
— Непрофессионально? — забираю дорогую ручку из тонких пальцев, не сводя с неё глаз. — Или вы замужем?
— Мистер Хант, вы пришли говорить не обо мне.
— Да, но я как раз о себе. О том, что у меня есть принципы, — задумчиво почёсываю голову тяжёлой золочёной ручкой. — Я не сплю с замужними женщинами.
— Хотите поговорить об этом? — опирается она локтями в стол, подаваясь вперёд. Голова закидывается выше. Как опытный мозгоправ, она пытается одержать верх в молчаливой схватке, но её грудь взволнованно приподнимается из выреза, и мой бесстыжий взгляд устремляется туда.
