Мой герой – «Максим Галкин». Не Максим Галкин с конкретными паспортными данными и сведениями о месте регистрации, а персонаж «Максим Галкин», в чем-то, возможно, похожий на настоящего М. Галкина, в чем-то, возможно, близкий к нему, но все же во многом от него отличающийся.
В полностью придуманных мною ситуациях мой Максим Галкин иногда ведет себя так, как мог бы вести себя настоящий М. Галкин, иногда – близко к этому, но нередко и так, как М. Галкин никогда бы не поступил. Или теоретически Максим мог бы так поступить (это я так предполагаю!), но в жизни ему этого не позволила бы осторожная и проницательная Алла Борисовна.
Надо сказать, что настоящий Максим Галкин все же несколько поучаствовал в процессе выбора моего героя. Каким образом?
Во-первых, своей позицией неучастия в разного рода склоках и интригах, разворачивающихся на просторах нашего шоу-бизнеса.
Во-вторых, его интервью, в которых он всегда проявляет высокую нравственность, правдивость и открытость в ответах на любые вопросы (иногда – каверзные и даже провокационные!), и при этом демонстрирует достойную всякого восхищения позицию широкой и бескорыстной гражданственности.
В-третьих, своим давно сложившимся кругом друзей и знакомых, общим с Аллой Борисовной, который составляют исключительно порядочные и достойные всякого уважения люди. С некоторыми я встречался, принимал участие в совместных мероприятиях. О других просто много слышал.
Среди первых – композитор Юрий Чернавский, человек, с которым я, до его отъезда в США, поддерживал длительные дружеские отношения.
Об остальных не буду говорить, они знают, что у меня о них всегда сохранятся самые лучшие воспоминания.
Привет, Матвей! Узнаешь где-то у меня свою мелодию? Не в нотах, но в движениях мысли? Удачи тебе!
Да, везде и всюду были Галчок да Алчок. А с ними – и Алчата-Галчата!
Везде они были: и всюду пели-гуляли, плясали-танцевали, ели-пили. И в Каннах всяких, и в Юрмалах разных. А также и в Сочах, и на Брайтонах, и на других прочих бичах загорали-плавали. Ну и, конечно, в разных куршавелях с горок катались. И с ленинских горок катались тоже, наверное. И вот не укатали их никакие сивки-бурки. А дома, на родине не всё иногда идет у них гладко да ладно.
Вот решили они как-то пойти в лес. Вот вышли они из своей родной избушки – Галчок да Алчок, а с ними Галчата-Алчата. Вышли и пошли по тихой лесной дорожке. Лес везде густой, блестит свежей росой! Красота, благодать!
– О-о-о! Да ведь это гриб!
– Нет, милый, ты ошибаешься, это охранник.
– Ладно. Ну, тогда вот эт-то уж точно гриб?
– Да нет же, дорогой, это тоже охранник.
– А уж тогда эт-тот, отдай, не греши, и есть самый настоящий гриб! Смотри, какой! Большой, серый…
– Серый, серый, серый волк, – дружно закричали Алчата-Галчата.
– Да нет же, ребята. Это, наверное, просто местный житель, Потапыч, охраняет свалку мусора. Или, может, не местный. Тогда Хоттабыч. Слышите – как храпит. А грибы ведь не храпят.
– А может…
– Нет, не может, они все в зоопарках. И потом, если были грибы, так они же белые. Совсем белые.
– Ну, может, еще зеленые. Если их какой-нибудь гринпис краской обольет. А это просто житель. А что мохнатый, так это он дубленку задом наперед надел.
– И не задом наперед, а шиворот-навыворот, – кричат Галчата-Алчата.
– Ну, вы тут мне будете еще взрослых учить!
– А ведь они правы, Алчонок!
– Малы еще – права качать!
– Качать-мычать, ногами-стучать!
– А чего тогда Хоттабыч лапу сосет? Нам мадемуазель Поппинс..
– Не мудмузель, а фрекен…
– Ну да, фрекен Эльза нам говорила, что лапу…
– Не лапу, а палец,
– Ну да, палец сосать – не гинично!
– Не гиги -е-нично, вот как!
– Знаю, знаю! Потому, что под когтями…
– Под ногтями, дубина!
– Сама дубина! Под ногтями-когтями много всяких микронов.
– Ну-ну, дети, не микронов, наверное, а микробов!
– Ну, в общем, всяких разных наников!
– Каких еще наников? Может нанороботов?
– Ну да, нанохоботов. Таких маленьких, но очень-очень вредных слоников.
– А что, это им всё наши фрекены-фройлины наболтали?
– А я откуда знаю, ты же сам их набирал.
– Да, я – набирал, а ты – отбирала. Вот и наотбирала.
– Отбирала-набирала, наболтала-уболтала!
– Ну, ладно-ладно. Так этот, как его там, Хоттабыч, что он здесь делает? Так, а откуда здесь этот мусор?
– Ну ты, Галчок, что ли, совсем тупой? Наш это мусор. По данным Росстата ты производишь в год 750 килограмм мусора.
– А что я, а ты – не производишь?
– Ну, я тоже, может даже и больше, 800 или там 900 килограмм в год.
– И мы, мы тоже, – кричат Алчата-Галчата.
– Ну вы что! – тормозит их Галчок. – Малы еще!
– Да ты что, дружок. Они-то, милый, и по тонне свободно на-гора выдают.
– Да не может быть!
– Может-сможет, не может-поможет! – кричат Галчата-Алчата.
– Ну да, вон та гора – вся ихняя. И я, извините, не Хаттабыч! Мой папа не Хаттаб. То не есть правда. То есть сплошная неправда. Мой папа – Курбат!
– Курабат-паша? Курбат-бай? Или Курбат-басмач?
– Какой-такой паша? Какой-такой бай? Какой-такой басмач? Мой папа – уважаемый Курбат-ага! А что до Курбат-басмач, то он никак не мог быть мой папа. Когда я народился, он турма сидел! А что он папа для наш начальник райкома, то есть правда. Но то – особ-секрет. Ой! А вы откуда знаете? Ваш папа служил в нашем ГеПеУ?
