© Владимир Нагда, 2015
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Известно, что для благополучного исхода определённого рода занятий достаточно соблюсти одно условие, – это безропотно предаться объятиям навалившейся скуки.
Погрузившись в прибой нахлынувших воспоминаний – не всегда приятных, а подчас и колких – догадываемся, что не всё в жизни так гладко и радужно, как нам того хотелось бы желать. И тогда, поперхнувшись незамеченной волной, торопимся скорее выбраться на твердь. Отчаянно побарахтавшись, в конце концов, избавляемся от паутины смиренного оцепенения.
Зябко передёрнув плечами – пытаясь окончательно стряхнуть ненужную солоноватую пену – находим силы, чтобы ещё и лукаво улыбнуться. Попутно в кресле подремав, ввиду крайне деликатного к себе расположения стараемся более не думать о недоразумениях, с нами же случавшихся.
Иначе говоря, насладившись мудростью своей, познаём мы собственную значимость.
Всё мыслим, мыслим – и нет желания на веру и всерьёз воспринимать то, о чём, посмеиваясь, слышали лишь «краем уха».
Да, думается, бытие наше чем-то похоже на некую медаль.
Так ведь и она, медалька, не всегда нас радует: ей бы всё крутиться, вертеться – в общем, что хочет то и делает.
Вот так и мы свой суд, неосторожный, судим – нисколько не смущаясь, не кривясь. Правда, назойливые мысли порой одолевают. Дело в том, что необъяснимые, а в чём-то даже изумляющие события, и без нашего высочайшего позволения происходят сами по себе.
Судя по европейским меркам Пезаро от других городов Италии никогда и ничем особенным не отличался. Напротив, согласно мнению любителей исторических коллизий, подобное определение выглядит довольно спорным и даже унизительным.
Стоило человеку, любознательному и пытливому, услышать имя Джоакино Россини, именно в этом городе соизволившего появиться на свет, как тотчас замирало сердце и затаивалось дыхание. К тому можно отнести и творение Леонардо да Винчи, учтиво согласившегося приложить руку к строительству крепости, возводимой когда-то герцогом Рокка Констанца.
И верилось, что стены средневековых зданий, как и вчера и триста лет назад, обязательно хранят какую-нибудь нераскрытую тайну. А от сладостного предчувствия, что ключ от сундука интригующих загадок пылится где-то рядом, порой кружилась голова.
И непременно находятся желающие, которым так не терпится прикоснуться к событиям, от ушей и глаз необязательных свидетелей в веках сокрытым. Кто знает, вдруг след о том ещё остался?
Может поэтому, каменную мостовую от стен, увитых цепкими полозами зелёного плюща, отделяет невысокая металлическая ограда. Но к чести старых мастеров конструкции оград преградой представлялись лишь отчасти.
А более всего потемневшим от времени и зимней сырости строениям досаждали толпы туристов, неугомонных в желании своём запечатлеть увиденное, чтобы по приезду в родные пенаты гордо предъявить друзьям и близким, как верное доказательство личного участия в этом празднике жизни.
Фото и кинокамеры с утра и до вечера заполоняли улицы, парки, уютные скверы. Беспрестанно жужжа, щёлкая и ослепляя яркими вспышками, пользуясь настырностью беспардонных объективов, утомляли они не столько умудрённых опытом гостеприимства терпеливых жителей города – сколько опрометчиво обнажённые мраморные скульптуры, расставленные и здесь и там: в тенистых аллеях, центре фонтанов и даже на парапетах смотровых площадок.
И в жаркие дни, прогуливаясь по многочисленным террасам, любуясь изяществом разнообразных клумб – искусством не забытым, не утерянным, бережно сохраняемым – вдыхая аромат цветов и радуясь лёгкому морскому бризу, трудно найти хоть малую причину для беспокойства за последствия от длительных прогулок. Близость моря и отсутствие континентальных ветров оказывали весьма благотворное влияние на климат этих мест.
Не секрет, что именно в предвечерние часы всего приятней прогуливаться по мощёным улицам, наслаждаясь наступающей прохладой и неторопливой беседой с попутчиками или, что ещё занятнее, с очаровательной попутчицей.
Именно в это время дня в кругу небольшой дружеской компании можно степенно, облачившись в незримую мантию учёного интеллигента, но и не намекая на какую-либо научную степень, с искренним благоговением рассуждать на тему архитектурных изысков и неподражаемых находок древних зодчих.
Где и когда хотелось большего желать: как для здоровья, так и для приятного досуга.
С некоторых пор на главной улице старого квартала можно было видеть молодого человека, одетого довольно изысканно, непременно строго и с неизменной тростью в руке. Весь его вид, одежда несколько смущали местную молодёжь, и напротив – вызывали одобрительные улыбки старшего поколения.
Обычно бежевых, но не ярких оттенков твидовые костюмы, что менялись при каждом его появлении, как нельзя лучше соответствовали духу того времени, когда, помнится, жизнь была светлее, ярче и бесспорно интересней.
При встрече со знакомыми жителями этот человек обязательно приподнимал фетровую или тонкой фланели шляпу и вежливо, слегка опуская голову, раскланивался и приветливо улыбался. А если кому-то случалось пожать ему руку, да и перекинуться парочкой несущественных слов – так это было одно удовольствие и… даже престижно!
