ГЛАВА 1
Говорят, сильные грозы являются проводниками магической энергии. Такая погода – благодать для затратных ритуалов и специфических призывов. И всякие некроманты и запрещенные маги в это время испытывают ни с чем не сравнимое удовольствие. Их и засечь труднее – магия-то одна, и отчего она может возникнуть – от разбушевавшейся природы или несанкционированной деятельности – попробуй, разберись, если рискнешь выбраться на улицу. Не люблю некромантов. Грозы, впрочем, тоже.
В моем небольшом домике уютно и тепло. Кухня, спальня, кабинет да туалетная комната с кладовой – что еще нужно для счастья не очень талантливой гадалки. На самом деле я лукавлю, и силы во мне достаточно, чтобы, к примеру, не беспокоиться об отсутствии защитника на случай нападения тех же запрещенных магов. Мой собственноручно созданный страж быстренько избавит дом от чужого присутствия, создавая как можно меньше шума. И появится только в случае крайней необходимости и реальной угрозы моему здоровью. А так гуляет себе и гуляет магическая энергия по дому. Подумаешь. С кем не бывает. Об остальных своих секретах я предпочитаю даже не думать. Так безопаснее. Для здоровья.
Грозы я предпочитаю переживать в постели за гаданием. То расклад сделаю, то в шар предсказательный посмотрю. Иногда он даже показывает мое будущее. Но это в порядке исключения. Обычно такая информация от гадалки скрыта, мы не можем пытаться узнать, что с нами произойдет. Такая вот насмешка судьбы – помогай другим, но старайся не перетягивать одеяло мироздания на себя. Будь бескорыстным альтруистом, в общем. Но я не такая. С некромантами не буду работать ни за какие деньги и ни под каким предлогом. Больше них я не выношу только сильных магов.
У нас их называют еще верховными. Настоящие баловни судьбы, которым когда-то посчастливилось родиться под нужной звездой и получить практически неисчерпаемый резерв, который аккумулировал столько магии, что вставать против верховного было равносильно самоубийству.
Не подозревайте меня в каком-либо магическом расизме, я очень терпеливый человек и дружелюбная девушка. Правильно говорят – все проблемы из детства. Я свои не афиширую. Возможно, кто-то бы гордился тем, что имеет в родителях верховного мага. Мне гордиться нечем. Верховным не отказывают ни под каким предлогом. Не смогла и моя мама. А когда вместо ожидаемого мальчика, истинного наследника, на свет появилась я, отец бросил ее, обвинив во всех тяжких. Не принимая во внимание то, что моя нежная мама-травница никогда больше не сможет никого полюбить. И что покинет этот мир, едва-едва успев поставить меня на ноги. Думаю, вполне приличная причина, чтобы не любить верховных.
Мама ушла, когда мне исполнилось пятнадцать. К тому времени мы успели сформировать неплохой список клиентов. Она искала нужные травы и готовила настойки от всех хворей, я открыла в себе умение читать по картам и магическому шару предсказаний. Вскоре обучилась и травничеству от мамы. И вот когда на меня перестали смотреть косо из-за возраста, мамы и не стало.
А через пять лет меня нашел и душеприказчик отца. Оказалось, что батюшка ненамного пережил маму. Что ж, такова судьба верховных магов: их умениями обычно решает воспользоваться или корона, или кто-то, располагающий большим количеством денег. Естественно, мериться силами с такими волшебниками бесполезно. Поэтому в ход и пускаются деньги. Это было еще одной причиной, по которой я не любила верховных: они не принадлежали самим себе. Они всегда были в чужой власти.
Оказавшись на пороге моей тогдашней сараюшки и не скрывая брезгливости от открывшегося вида, почтенный господин Бьёф сообщил, что мой отец скоропостижно скончался на одном из заданий государственной важности, но оставил после себя завещание, по которому вся недвижимость и накопленные сбережения по праву считались моими. На мое ответное веселье господин Бьёф смотрел с большой долей удивления, пусть и был в курсе того, что отец со мной связей не поддерживал. Не объяснять же ему, что батюшка не рассчитывал на меня в качестве объекта передачи состояния.
Я не стала отказываться от наследства: деньги никогда не были лишними, да и сараюшку надо было менять. Все же две беспомощные женщины не в силах содержать дом, пусть он никогда не был большим. Конечно, соседи нам помогали, а мы в ответ также делились своими скромными дарами (и потому никто в округе не болел), но все же, все же, все же…
Когда ступила на порог городского дома отца, сразу поняла, что ни за что не останусь там жить. Пусть жилище было огромное, предполагало наличие кухарки и садовника, я не могла находиться внутри. К тому же больше по нраву мне была именно деревенская жизнь. Максимум – пригородная. Так что я со спокойной душой выделила из наследства денег на то, чтобы некоторое время наемные рабочие отца могли безбедно существовать, пока не найдут хорошую работу, и отпустила их со спокойным сердцем. А дом продала. Да-да, я оказалась весьма меркантильной особой.
Все вырученные сбережения положила под проценты в банке. Наследство трогать не хотелось, но и тут победила моя практическая жилка. Старый домик я, конечно, оставила – на всякий случай, на непредвиденные ситуации. Но сама переехала в новенький, купленный на окраине города небольшой двухэтажный коттедж. Вот там, в этом домике, я и прожила последние пять лет. Первый этаж – кухня и кабинет, кладовая и небольшая прихожая – были отданы для работы с клиентами. Кухня только на первый взгляд казалась местом для «покушать». На самом деле я хранила в шкафчиках многочисленные настойки и сборы. Готовила, соответственно, там же. Излишки хранила в кладовке. На втором этаже целиком и полностью была моя территория. Там я и встречала грозовые ночи.
