Когда я учился в школе, наша семья, как и многие ленинградцы, жила в коммунальной квартире. В нашей комнате на высокой стене на видном месте висел портрет мужчины средних лет с волнистыми русыми волосам, с серьезным взглядом. Мне говорили, что это мой дед инженер-гидротехник Владимир Иванович Морозов, родиной которого был далекий город на Северном Кавказе – Майкоп. По рассказам, он в юности носил синюю косоворотку, купался в реке Белой, ходил в горы с братом – и потому я считал его казаком, хотя он и прожил всю взрослую жизнь в Ленинграде. Закончил свою жизнь Владимир Иванович в блокаду: умер от голода. Со временем я познакомился с обрывками той нити, которая связывала наш ленинградский дом с Майкопом: увидел фотографии и письма родственников-макопчан, подержал в руках фотографии из архивов родни, подтверждающие наши майкопские корни.
Потом пришел интерес к личному дневнику, я записывал в общей тетради, что со мной происходило сегодня. Познакомился с блокадным дневником своей тети Ирины Морозовой, оцифровал его. После обнаружения архива Морозовой в мои руки попали письма, довоенные и времен войны, пришедшие из Майкопа. Войдя во вкус семейной истории, зафиксированной человеческой рукой, я, тесно общаясь с мамой и бабушкой, записывал эпизоды их воспоминаний, что время от времени открываются человеку в бездонном сундуке памяти.
Семнадцать лет назад вышла в свет книга о Саблиных, моем роде по отцовской линии, которую подготовила двоюродная сестра Вера Саблина. Проделав на этом пути титаническую работу, собрав родню из многих городов страны.
Когда ко мне пришел опыт журналистской и литературной работы, я почувствовал, что надо как следует изучить историю рода по матери и зафиксировать обрывочные знания, составив о нем книгу. Последовали поездки в Майкоп, Краснодар, запросы в архивы, поиск в интернете.
Зачем все это нужно?
Как пишет американский психолог Михай Чиксентмихайи, «хранение в памяти длинного списка предков, уходящего на десяток поколений в прошлое, особенно радостно потому, что так человек удовлетворяет потребность найти свое место в нескончаемом жизненном потоке. Вспоминание ушедших родственников помещает его в цепь, начавшуюся в таинственном прошлом и уходящую в непостижимое будущее».
Академик Д.С.Лихачев называл привязанность к своей семье, своему дому, селу, городу, стране нравственной оседлостью. Привязанность к данным понятиям является признаком нравственного человека. Именно так рождается чувство Родины, стержень общественного сознания, которое соединяет людей и держит народ. Ну, а как можно любить что-то, не зная этого?
В прошлые века знание и уважение к своим предкам в семье формировалось во многом религиозным чувством. Ребенок, познав грамоту, заводил книжечку-помянник, куда вносил даты жизни и смерти предков и родственников для поминания их во время вечерней молитвы.
Конечно, я не буду вспоминать о деде, о ком-либо из предков каждую секунду, и даже в текучке будней каждый день не буду этого делать. Но нравственные уроки его жизни и биографии помогут мне на поворотах судьбы, в тяжелые моменты, когда потребуется решать и выбирать, положа руку на сердце.
При подготовке книги использованы государственные архивы Краснодарского края, Республики Адыгея, Ростовской. Московской, Рязанской областей, фонды Российского государственного архива ВМФ и ЦА МО (архив ВМФ, г.Гатчина). Неоценимые источник – дневники Ирины Владимировны Морозовой и ее сестры Людмилы Владимировны Саблиной, воспоминания Агриппины Ивановны Морозовой, Людмилы Владимировны Саблиной, Натальи Владимировны Новицкой, письма Майи Шапошниковой и Бориса Хвастунова. Я благодарен четвероюродному брату Петру Косинскому и семье Канаян за предоставление материалов по истории рода и за постоянную поддержку в ходе поисков.
Село Белоомут лежит в 160 километрах на юго-восток от Москвы, на левом берегу Оки. Река здесь является границей Леса и Лесостепи, по которой проходил рубеж защиты от набегов кочевников на Московское княжество. На восток, по левому берегу – Мещера, обширная низменность, занятая лесами, лугами, болотами, которая в весеннее время надолго затапливается бескрайним половодьем. Село лежит на песчаных буграх, но правый, западный берег все же выше, как и на всех реках.
Белоомут впервые упоминается в XV веке. За 1497 годом во вкладной книге Солотчинского монастыря записано: «Лета 7005 года в. кн. Федор Васильевич рязанский придал в дом пречистыя Богородицы на Солотчю к Григорьевскому селу уезд борть с белоомутцкими бортники от речки от Пилиса по Переделец и Чернятин-скую депрь …» К 20-м годам XVII века это крупное село, в нем крестьянских, рыболовных, бобыльских и вдовий 145 дворов, людей в них 148 человек.
В 80-х годах XVI века крестьяне села были включены в дворцовое хозяйство в качестве царских рыбаков: жалованная грамота об этом была выдана правительством царя Федора Ивановича в 1585 году. Она закрепила за белоомутскими рыбаками совместно с рыбаками соседних сел Ловцы и Любичи право монопольного лова в Оке от впадения Цны до Терехова монастыря, что за Старой Рязанью. Рыбаки делили речные владения на небольшие промысловые участки, каждый для артели, включавшей 15–20 человек.
