– Одевайся, – бросает мой брат, пряча взгляд.
– Зачем? – хмурюсь, не понимая, что с ним вообще происходит в последнее время. Ходит мрачнее тучи и все поглядывает на меня как-то странно.
– Поедешь к Давиду, – он снова отворачивается, а я подскакиваю.
– К Давиду? Зачем?
Я знаю, что брат работает на него. И знаю, что он очень его боится.
– Поторопись, за тобой уже приехали, – уходит от ответа он.
– Влад, я не понимаю, что происходит, – страх сковывает меня по рукам и ногам.
– Твой брат «потерял» мой товар, – слышу тихий голос и резко оборачиваюсь.
Давид высокий, кареглазый брюнет, в черной узкой рубашке и таких же узких брюках стоит, привалившись к дверному косяку и сложив руки на груди.
Дрожь пробирает до костей, будто я несколько часов провела на холоде. От одного его взгляда хочется бежать, но я не могу даже пошевелиться.
– Я согласился не убивать его, если он отдаст долг, – лениво протягивает глава чертовой банды, в которую по глупости влез мой брат.
– Мы все отдадим, – мой голос жалкий и плаксивый. – Мы все-все отдадим.
– Ты не поняла, – кривая усмешка касается его губ. – Он уже отдал долг. Тобой.
Сердце падает будто с обрыва. Я перевожу взгляд на брата, но он не смотрит на меня. Конечно, это правда. Каждое слово этого страшного человека – правда, иначе, он не пришел бы сам. Вообще, непонятно, почему все же он пришел сам.
– Пожалуйста… Не надо… – блею я.
– Будешь послушной девочкой, тоже уйдешь живой, – этого человека не трогают мои слезы. Его вообще ничего не трогает.
– Я не хочу! Не хочу! – истерика накатывает на меня волной, накрывает с головой. Я пытаюсь отодвинуться, сучу ногами по дивану, забиваюсь в самый его угол.
– Милана, пожалуйста, – смеет говорить Влад. О чем он просит? Чтобы я добровольно отдавала натурой его долги?
– Как ты можешь так? Как ты можешь отдавать меня ему? – вою я.
Давид, двигаясь медленно, словно зверь, подходит ко мне, опускается передо мной на корточки, и от этого мой пульс подскакивает далеко за сотню.
– Т-ш-ш, – он протягивает ко мне руку, и я дергаюсь от страха, но он всего лишь касается пальцами моей щеки, стирая слезы. – Ты будешь делать все, что я скажу, и уйдешь живой. Даю тебе слово, – он придвигается, резко притягивает меня за шею, шепчет тихо: – А виновник будет наказан. Хочешь?
– Хочу, – проговариваю практически ему в губы – так близко я сейчас к нему. Я никогда не чувствовала такой злости на брата, как сейчас. Он и раньше творил всякое, но это просто последняя капля.
– Тогда поднимайся и иди за мной, – его язык вдруг проскальзывает по моей нижней губе. Я замираю, смотрю на него широко открытыми глазами, и, кажется, даже слезы высыхают.
Встаю, будто во сне, тянусь за халатом, лежащим с другой стороны дивана, чтобы хоть как-то прикрыться – на мне только тонкая пижама из майки и свободных коротких шортиков.
– Иди так, – командует Давид, проскальзывая взглядом по моей фигуре.
От этих недвусмысленных взглядов меня сильнее начинает колотить, но я иду, как он приказал. Истерика немного отступила, и в голове бьется одна-единственная мысль: «выжить».
Мы выходим из нашего дома на окраине, и я вижу, что к самому порогу уже подогнали большую, черную машину.
– Почему вы приехали сами? – вдруг спрашиваю я.
– Чтобы напугать тебя, – хмыкает он, приглашающим жестом указывает на машину.
– Тогда зачем вы потом меня успокоили? – забираюсь в машину, смотрю на его расслабленное красивое лицо.
– Что ж… Я человек контрастов. Пристегнись, – он усаживается рядом, смотрит, на меня внимательно.
– Что теперь со мной будет? – снова едва сдерживаю всхлип я.
– Все, что я захочу, – легкая кривая улыбка задевает его губы и снова слетает.
Меня пугает эта фраза. Я никогда не чувствовала себя настолько беспомощной. Мы с Владом давно живем без родителей и привыкли рассчитывать только на себя, а теперь… Мне не на кого рассчитывать. Потому что даже сама я полностью во власти этого человека.
– Нам далеко ехать, – произносит он. – Я хочу на тебя посмотреть.
– В каком смысле «посмотреть»? – дрожащим голосом спрашиваю я.
– В том самом, – он слегка приподнимает бровь, демонстративно устраивается поудобнее. – Я хочу, чтобы ты кончила. Поласкай себя.
Кровь приливает к щекам с такой скоростью, что, кажется, из ушей сейчас пойдет пар. Я, конечно, понимала, что меня ждет что-то… но абсолютно не была к этому готова.
– Я не… Я не могу так, – севшим голосом проговариваю я.
– Почему? – снова усмешка.
– Потому что вы здесь… И я не смогу расслабиться, – я уже не говорю о том, что через тонкое затемненное стекло впереди едет водитель.
– Давай я помогу, – он перетекает ближе ко мне, кладет горячую ладонь мне на колено, скользит выше, к самому краю шортиков, обжигая кожу.
Я зажмуриваюсь, сжимаю ладони в кулаки и сцепляю зубы. Мне безумно стыдно и страшно оттого, что это происходит со мной. А еще страшнее оттого, что его прикосновения отзываются тяжестью в животе, огнем и бешеным потоком крови к половым губкам.
– Мне продолжать, или ты сама? – тихий, вкрадчивый голос звучит словно в моей голове, а его дыхание шевелит волосы у моего уха.
– Продолжайте, – выдыхаю, не открывая глаз, судорожно хватая воздух.
