Howard Phillips Lovecraft
«Fungi from Yuggoth»
© Мичковский О.Б., перевод на русский язык
© ИП Воробьёв В.А.
© ООО ИД «СОЮЗ»
W W W. S O Y U Z. RU
* * *
В квартале возле пристани, во мгле
Терзаемых кошмарами аллей,
Где призраки погибших кораблей
Плывут, сливаясь с дымкой, по земле,
Мой взгляд остановился на стекле
Лачуги, превращенной в мавзолей
Старинных книг, достойных королей,
Но днесь у паутины в кабале.
С волнением шагнув под низкий свод,
Одну из книг раскрыл я наугад,
И с первых слов меня швырнуло в пот,
Как если бы я принял сильный яд.
Я в страхе огляделся – дом был пуст.
И только смех слетал с незримых уст.
Заветный том за пазухой держа
И сам как будто бесом одержим,
Я мчался, озираясь и дрожа,
По грязным и разбитым мостовым.
Из затхлой глубины кирпичных ниш
За мной следили окна. В вышине
Маячили громады черных крыш,
Будя испуг и панику во мне.
Зловещий смех по-прежнему звучал
В моем воображении больном,
И, думая о томе, я гадал,
Какие бездны зла таятся в нём.
Меж тем вдали всё топот раздавался,
Как если бы за мною кто-то гнался!
Я всё никак опомниться не мог
От странных слов, чей тон был столь суров,
А потому, взойдя на свой порог,
Был бледен – и закрылся на засов.
Со мной был том, а в нём – заветный путь
Через эфир и тот святой заслон,
Что скрыл от нас миров запретных жуть
И сдерживает натиски времен.
В моих руках был ключ к стране видений —
Закатных шпилей, сумеречных рощ,
Таящихся за гранью измерений,
Земных законов презирая мощь
Пока я бормотал оторопело,
Окно мансарды тихо заскрипело.
И вновь вернулся тот блаженный час,
Когда – еще ребёнком – я забрёл
В лощину, где дремал могучий вяз
И тени населяли мглистый дол.
В плену растений, как и в прошлый раз,
Томился символ, врезанный в престол
В честь Безымянного, кому с террас
Века назад кадили чадом смол.
На алтаре покоился скелет…
Я понял, что мечтаниям конец.
Что я не на Земле в кругу планет,
Но на коварном Югготе. Мертвец
Исторгнул стон, за всех живых скорбя,
И в бледной жертве я узнал – себя!
Дух объявил, что он меня возьмёт
В то место, где когда-то был мой дом,
В чудесный край на берегу морском,
Где высится сверкающий оплот.
К нему крутая лестница ведёт
С перилами из мрамора. Кругом
Тьма куполов и башен, но пером
Живописать все это – кто рискнёт?
Поверив искусителя речам,
Я вслед за ним поплыл через закат
Рекой огня вдоль золотых палат
Богов, душимых страхом по ночам.
Потом – сплошная ночь и моря плач.
«Ты жил здесь, – молвил дух, – когда был зряч!»
В пещере, где служили Сатане;
Куда ходы нечистые вели,
Прорытые исчадьями земли;
Где символы виднелись на стене,
Чей сложный смысл постичь, увы, не мне,
Старинную лампаду мы нашли.
Её латунь сверкала и в пыли,
Остатки масла плавали на дне.
Нарушив сорока веков запрет,
Мы свой трофей из праха извлекли
И к тёмным каплям спичку поднесли,
Гадая, вспыхнет масло или нет.
Лампада занялась – и сонм теней
Возник в дрожащем зареве над ней!
Зелёный склон лесистого холма
Взметнулся над старинным городком
В том месте, где шатаются дома
И колокол болтает языком.
Две сотни лет – молва на всех устах
О том, что на холме живет беда,
О туловище, найденном в кустах,
О мальчиках, пропавших без следа.
Стоял на склоне хутор, но и тот
Исчез, как испарился. Почтальон
Сказал об это в Эйлсбери. Народ
Сбегался поглазеть со всех сторон.
И слышалось: «Почтарь-то, видно, врёт,
Что видел у холма глаза и рот!»
В десятке миль от Аркхема я влез
На скальную гряду вдоль Бойнтон-Бич,
Спеша долины Инсмута достичь,
Пока закат не обагрил небес.
На синей глади – зыбок и белес —
Маячил парус. Не могу постичь,
Чем он так ужаснул меня, что клич
В моих устах остался без словес.
Я вспомнил древний инсмутский девиз:
«Уходим в море!», и последний луч
Озолотил громады сонных круч,
Откуда столько раз глядел я вниз.
Вдали простёрся город – море крыш.
Но странно – в нём царили мрак и тишь.
Я помнил этот город с давних пор —
Очаг заразы, где безродный сброд
Колотит в гонги и молитвы шлёт
Чужим богам из чрева смрадных нор.
Колдобин сторонясь и нечистот,
Меж стен гнилых я крался, словно вор,
Потом свернул в какой-то тёмный двор,
Надеясь, что застану в нем народ.
Но двор был пуст, и проклинал я час,
Когда забрёл сюда, себе во вред,
Как вдруг все окна осветились враз,
И в них замельтешили – что за бред!
Танцующие толпы мертвецов,
Все как один – без рук и без голов!
Мы шли через трущобы. Грех, как гной,
Коробил кладку стен, и сотни лиц
Перекликались взмахами ресниц
С нездешними творцом и сатаной.
Вокруг пылало множество огней,
Повсюду колотили в барабан,
И с плоских крыш отряды горожан
Пускали в небо квёлых голубей.
Я знал, что те огни чреваты злом,
Что птицы улетают за Предел,
Но с чем они вернутся под крылом —
О том я даже думать не хотел.
И каждый испытал священный страх,
Увидев то, что было в их когтях!
Сет Этвуд в свои восемьдесят лет
Затеял рыть колодец у ворот.
На пару с юным Эбом старый Сет
Трудился дни и ночи напролет.
Мы думали – одумается дед,
Но вышло всё как раз наоборот:
Эб тронулся, а Сет дал задний ход
И сам себя отправил на тот свет.
Как только был закопан дедов гроб,
Мы бросились к колодцу – злу вине! —
