Сегодня мой последний рабочий день. Попала я под сокращение, как мужской орган в рукомойник. Проработала венерологом в этой больнице всего год, но нагляделась я на эти органы мужские на всю жизнь, наверное.
У всех дети, ипотеки, стаж работы, а у меня из перечисленного ничего, вот меня и вышвырнули, как слабое звено, как ту, кого не жалко. Новое место работы я найти не успела, посетила пару собеседований, но пока глухо. С моей узкой специализацией и мизерным опытом найти работу оказалось не так-то просто, хотя работенка та еще!
– Одевайтесь! – привычно скомандовала я пациенту, трясущему своими причиндалами передо мной.
Щелкнула перчатками, снимая их, назначила лечение мужику и выписала рецепт на таблетки. Пациент застегнул брюки и взял из моих рук протянутую ему бумажку. Он пробежался по ней глазами и прищурившись посмотрел на меня.
– А это точно поможет? Вы понимаете, что жена у меня? – забеспокоился мужчина.
Ах, жена него? Не хрен было свою пипиську совать, куда не след! Вспомнил он про жену! Все мужики о своей супруге вспоминают, только когда с конца капать начинает! Негоже оскорблять пациентов или осуждать их, я же клятву Гиппократа давала, но такие кобелюки заразные прям выбешивали! Пожалеть его? Успокоить? Перетопчется!
– По две таблетки, три раза в день! – проигнорировав идиотские вопросы, сказала я. – Следующего позовите!
К счастью, в коридоре больше никого не оказалось. Я еще раз осмотрела кабинет, чтобы ничего не забыть впопыхах. Возвращаться, например за блокнотом, совершенно не было желания.
– Танька, ты все уже? – ворвалась, как вихрь и без стука моя коллега Марина.
– Все, – грустно вздохнула я, собирая со стола мелочевку в сумочку.
– А посидеть? – жалобно проканючила Марина.
– Если только с тобой, дорогуша, – ответила я. – Проставляться за уход я не собираюсь. Не на пенсию же ухожу, а в безработицу.
– Это называется фриланс, – поправила меня Марина.
– М-му-гу! – недоверчиво покачала я головой.
– Я тогда сейчас сгоняю за пузырем? – предложила коллега.
– Ну, сгоняй, – окончательно сдалась я.
Я вообще-то рассчитывала на более культурные посиделки. Бухать в кабинете венеролога не то чтобы неэстетично, а даже негигиенично!
Возражать Марине не было ни сил, ни желания, да и бесполезно спорить с этой упертой. Марина была старше меня на пару лет. Ей примерно двадцать восемь. Муж, дочка в первый класс пошла. Марина работала терапевтом, и ее не сократили.
Вернулась моя собутыльница довольно быстро. Наметала на стол коньяк закусь, пластиковые стаканчики. Оперативненько!
– Сколько с меня, Мариш? – потянулась я к сумке за кошельком.
– Ай! – отмахнулась она. – Угощаю! Мы же не прощаемся, Танюш? Дружить-то будем?
Ага. Семьями. Марина была не плохой девчонкой, только не было у нас с ней ничего общего. Она вся такая домохозяйственная, семейная, мать, жена. А я что? У меня даже парня нету. Я вроде бы не уродина. Не худая, не толстая, не высокая, не низкая, зубы на месте. И сосать умею, только не кому.
Как говорит моя мама, у меня слишком завышенные требования к мужчинам. Мама, конечно, преувеличивает, ничего они не завышенные, просто я, как она скачет под папину дудочку, скакать ни перед кем не собираюсь. Я – личность прежде всего, а уже потом сиськи третьего размера!
Парни, конечно, были. И сплыли. Не желаю я после 12 часового рабочего дня борщи варить и ногти им на ногах стричь. И такое было.
Я фрилансер семейной жизни. Почикались и по домам. Да и как можно каждый день видеть одну и ту же рожу? А еще мужики ужасно воняют! Полностью, а не только носки. Их мыть надо три раза в день, чтобы подойти можно было хотя бы. А когда он после пива с рыбой целоваться лезет? Бе-е-е! А кунилингусом, любитель морепродуктов и темного чешского брезгует. Зато минет – твоя святая обязанность! Да щас!
Я вообще-то тоже человек брезгливый, даже странно, что я такую профессию себе выбрала. Но работа – это одно, там тебе за то, что не побрезговал, денежку платят, да не маленькую, а жизнь с мужчиной – это совершенно другое, это сплошное бытовое рабство! Прав никаких, одни обязанности!
А вы видели, сколько они жрут? Кастрюли ведерные надо сразу покупать, если решилась на совместное проживание. Срут столько же. Как засядут на толчке, хоть описайся! Мы ели ролы вместе. Я управилась за три минуты, а он сидит там уже час! Какого черта? О, нет! Даже знать не желаю, чем можно час заниматься в туалете!
Вот как-то так!
– Конечно, мы будем дружить, Мариш, – бессовестно вру я.
Была я однажды в гостях у них с мужем. Разглядывание семейных фотоальбомов и прослушивание детских стишков под салат оливье не моё!
Рассиживаться никто не собирался. У Маринки муж и ребенок, у меня сериальчик. Мы вылакали уже пол пузыря, перемыв кости моим бывшим, Маринкиным настоящим и будущим коллегам, когда у нее зазвонил телефон.
– Муж, – одними губами сообщила она, прикладывая к уху мобилу. – Да, малыш. Хорошо. Как? Я подумаю! Ладно, милый! Скоро буду! – долетели до меня обрывки ее разговора.
– Давай по последней, – предложила я, потому что меня уже нехило так развезло.
