Тёплый июльский вечер плыл над Волгой.
Солнце уже почти скрылось за верхушками деревьев, небо на востоке совсем потемнело, и вода в реке казалась тоже тёмной, страшноватой.
Из ресторана доносилась негромкая музыка. Серо-стальные волны лениво плескали в белый борт яхты и откатывались. На второй палубе, там, где днем ставили шезлонги и загорали, разговаривали двое, мужчина и женщина. Разговор этот был неприятным для обоих. Такие обычно стараются вести в уединённых местах, чтобы не слышали чужие. Но вот так сложилось, что встретились эти двое здесь, и всё, ими сказанное, разносилось над водой. Был ли кто-нибудь на нижней палубе? Мужчину и женщину это уже не волновало…
- Месяц назад эта идея казалась тебе отличной, - сказал он, глядя в воду.
- Месяц назад я готова была считать твой журнал хорошим изданием, имеющим важное значение для ресторанного дела в Царстве Русь, - пожала она плечами.
- И что же с тех пор изменилось?
- Я кое-что поняла.
- Расскажи, что? Мы ведь примерно столько и не виделись с тобой, Марина.
- Зачем? Мы с тобой чужие люди, Пархомов, и в круиз этот ты взял меня только оттого, что имена участников были заявлены чуть не год назад. Так?
- Ты могла отказаться, - пожал он плечами.
- Могла.
Они помолчали, и Марина поёжилась.
- Холодно. Отправлюсь-ка я к себе в каюту. Где мы завтра останавливаемся, в какой дыре пробуем уху?
- Какая тебе разница? Ну, предположим, в Калязине.
- Каля-азин! – протянула она издевательски. – Мировая столица кулинарии! Лютеция, Токио и Люнденвик нервно курят в уголке.
- Иди к Тёмному, - посоветовал мужчина, отворачиваясь.
- Лучше я спать пойду.
Женщина развернулась и исчезла в полумраке коридора.
Эдуард Пархомов, владелец этой самой яхты, а заодно нескольких крупных фабрик по производству колбас и сыров, двух кондитерских производств, виноградников на побережье Чёрного моря и соседствующих виноделен, плюнул в воду и выругался.
Давно запланированный круиз по волжским городам, с посещением проходящих там праздников ухи, грозил превратиться в браконьерскую охоту. И кто окажется в роли осетра, пока непонятно…
Какое-то время он колебался: пойти в бар и пообщаться с гостями, или убраться в собственную роскошную каюту, запереть двери и хорошенько выпить. Потом решил совместить оба варианта и отправился в бар.
Гости…
Да какие же это, к Тёмному, гости! Деловые партнеры, должники, конкуренты, коллеги. Назвать хоть одного из собравшихся другом он бы не решился. Еще пару месяцев назад мог бы сказать, что с ним путешествует любимая женщина, но с тех пор многое изменилось. Марина была права. Опять.
Он с чувством ещё раз сплюнул за борт и пошёл к трапу. План очень простой: подняться палубой выше, растянуть губы в приветственной улыбке и бросить пару приятных фраз. Потом заказать бармену коктейль позабористее и, пока в запотевшем стакане что-то есть, забыть обо всём.
До завтра.
До Калязина.
Бар казался полупустым. Сколько их тут собралось, пятеро, шестеро? Пархомов поморщился: стоит ли тратить запал ради части компании? Впрочем, шестеро – это половина гостей, так что, если здесь есть, например, Борисов и Ким, можно считать время проведённым с пользой.
Эдуард кивнул бармену, молчаливому круглолицему Васе Куконину по прозвищу Куки, пальцами показал тому желаемую порцию и направился в сторону углового дивана.
- О, а вот и наш гостеприимный хозяин! – заулыбался Сергей Казаков. – Эдик, присоединишься?
- А как же! Затем и пришёл, - он уселся в кресло и окинул присутствующих взглядом. – Как разместились? У всех всё есть? – переждал невнятный гомон, долженствующий обозначить, что размещение выше всяких похвал. – Завтра в девять утра завтрак, в одиннадцать отправляемся на уху!
В каюте Марина сбросила туфли и подошла к окну. Деревянный пол приятно холодил ступни.
Большая каюта с нормальным окном и приличного размера балконом, огромная кровать, уютное кресло… Она точно знала, что вон в тех хрустальных графинах найдет хороший виски, отличный бренди и сухой шерри, и сейчас получала удовольствие от самой возможности выбора. Да уж, в последние два месяца с возможностями у неё стало куда хуже…
- Пархомов, скотина, - с чувством проговорила женщина. – Как же я тебя ненавижу!
Разговор довольно быстро увял. Фозил Ким зевнул, прикрывая рот узкой ладонью, и сказал невнятно:
- Ох, засыпаю на ходу… Вроде и время не позднее. Наверное, речной воздух так действует. Спокойной ночи! – он поднялся, высокий и гибкий, словно танцор, улыбнулся всем и пошёл к выходу.
Следом стали прощаться и остальные. Пархомов одним глотком допил из стакана дайкири, с хрустом разгрыз попавший в рот кусочек льда и кивнул бармену:
- Куки, можно закрывать.
В коридоре было темно, и он невольно вздрогнул, когда к нему скользнула тень.
Крупная тень. Мужчина.
- Постой минутку, Эдик, - мужчина взял его за локоть.
- А, это ты…
- Напоминаю: за тобой должок.
- Слушай, старик, не борзей, а? Я тебя пригласил в этот круиз, хотя тебе здесь быть не по рангу. О тебе напишут, и твой ресторан расхвалят в сентябрьском номере. Поставим твоё крупное фото в смокинге, с каким-нибудь призом в руках. Какого ещё рожна?
