1. Глава 1
Жениха втаскивают в зал будто куклу. Он безвольно висит в руках своих друзей, голова покачивается в такт их шагам, ноги бесполезно волочатся по мраморному полу семейного храма. Со стороны может показаться, что князь Даниэль Нордтаг настолько бурно отмечал предстоящую свадьбу, что теперь к женитьбе не пригоден, но правда в том, что мой жених… овощ.
Несчастный случай приковал его к постели около полугода назад, а ближайший соратник князя, ставший при больном господине наместником, не придумал ничего лучше, чем вспомнить древнее суеверие — свадьба это большое счастливое событие, которое должно привлечь удачу и исцеление.
Убийственная забота…
Не удивительно, что атмосфера в храме похоронная. Не поёт хор младших жриц, над курительницами не клубится дымок благовоний, даже колокольчики не звенят — никто не потрудился их развесить.
Наместник князя стоит в окружении своих сторонников, у алтаря в одиночестве скучает пузатый жрец, задыхающийся от духоты — окна от случайных зрителей плотно закрыты витражными ставнями. Я же наблюдаю за брачным фарсом из-за тюлевой ширмы и слушаю сопение отца, крепко держащего меня за руку. Он будто боится, что я, увидев князя воочию, попытаюсь сбежать прямо от алтаря.
Пфф!
Его дочь, настоящая невеста, сбежала ещё ночью — я выхожу замуж вместо неё и бежать никуда не собираюсь, потому что не собираюсь повторять её ошибку.
И лично я не удивлена, что папаша, посадивший состояние на карты, выпивку и женщин лёгкого поведения, готовый продать родную дочь, выдав за полутруп, до сих пор не обнаружил подмены.
Князя дотаскивают до алтаря, и двое помощников жреца без капли почтения пристёгивают Даниэля к колонне, теперь его светлость висит на ремнях.
Отвратительно…
То, что они с ним делают, отвратительно. Мне страшно представить, что сейчас творится в его душе. Для его же блага надеюсь, что его сознание спит, что он действительно полный овощ, а не осознающий действительность паралитик.
Мужчины, притащившие князя, занимают места в свите наместника, но тот им даже не кивает.
Один из помощников жреца присаживается на корточки и поправляет ноги князя — брачный ритуал требует, чтобы жених и невеста твёрдо стояли на ногах. Другой помощник в это время фиксируют голову князя — упирает в подбородок рогатину на длинной палке.
Оба поспешно отступают к стене.
В зале воцаряется гробовая тишина, и нарушает её жрец.
— Мы готовы, ваша светлость, — он обращается к наместнику как к князю.
— Поторопитесь.
Жрец кивает, трясёт всеми своими тремя подбородками разом, и наместник едва заметно морщится. Я про себя усмехаюсь — наместник отослал верных князю жрецов в пешее паломничество в далёкий храм на действующем вулкане молиться об исцелении, и нашёл… этого. Любуйся теперь, господин наместник. Впрочем, со своими обязанностями новый главный жрец справляется — он проводит ладонью над алтарной чашей, и в ней жарко вспыхивает пламя.
Алтарь и пол вокруг чернеют, будто стремительно обугливаются.
— Ты ещё будешь меня благодарить, — шепчет на ухо отец невесты. — Не смотри, что он такой. Князь сильный маг, не сегодня, так завтра встанет на ноги, а поздно, ты уже жена и княгиня Нордтаг. Господин наместник знает, что делает.
— Господин наместник прибрал княжество к рукам, — фыркаю я. — Лекарей-то он не пригласил, не считая пары шарлатанов.
— Да что ты можешь понимать! Делай, что сказано. И обязательно проверь, способен ли князь как мужчина. Как можно скорее ты должна от него понести.
Если бы у меня был гигантский тапок, я бы прихлопнула этого папашу, как таракана.
Бьянка решилась уступить мне место сразу после того, как вчера вечером притащенная папашей пропитая шлюха из дешёвого кабака несколько часов к ряду в самых грязных выражениях и очень откровенно её учила, что делать, если мужчина бревно. Хоть бы мадам из заведения классом повыше привёл, но нет.
Спасибо, что я этого не видела и не слышала. Бедная Бьянка…
Жрец завершает короткую молитву-призыв. Пламя в чаше разгорается ярче, веселее, и жрец белоснежным платочком утирает лысину. Скороговоркой выдав, что сегодня князь Даниэль Нордтаг сочетается браком с Бьянкой ла Соль, он повышает голос и на весь зал, перекрывая злой треск пламени, провозглашает:
— Жених здесь! Невеста прибыла!
Отец усиливает хватку.
— Больно, — рыкаю я шёпотом.
— Потерпишь! — но хватку чуть ослабляет.
Папаша, надувшись осознанием собственной важности, торжественно выводит меня из-за ширмы. Я иду с трудом — путаюсь в подоле, потому что никто не подогнал платье на мой рост и размер. Оно даже не матери Бьянки, а то ли бабушки, то ли вовсе прабабушки, нашлось в сундуке на чердаке.
Подведя меня к чёрному кругу, папаша сбивается с шага, растерянно замирает. В этот момент жених должен принять мою руку, но это светский жест, дань этикету и вежливости. Для завершения ритуала вполне достаточно, что я сделаю шаг сама. И я его делаю.
Есть в моей самостоятельности некий символизм.
Поравнявшись с князем, я останавливаюсь слева от него, с сердечной стороны.
— Князь Даниэль Нордтаг, твёрдо стоя на ногах на пороге новой жизни, даёте ли вы согласие взять в супруги Бьянку ла Соль, чтобы священный огонь сплавил ваши судьбы воедино? — спрашивает помощник жреца.