Солнце скатилось к горизонту, подсвечивая золотом темную щетинистую линию леса, над которой висели пузатые облака. Казалось, они настолько низко, что вот-вот зацепятся розовыми боками за сосновые верхушки. В теплом неподвижном воздухе переплелись запахи сосновой смолы, примятой травы и нагретой земли, отдающей тепло вместе с влагой. Звуки вязли в нем и делались гулкими. Вот перекликаются синицы, вот дятел стучит по дереву, вдалеке то ли стонет птица, то ли скулит щенок, в шуршащем камыше звенит ручей.
– Идиллия, твою мать, – проворчал Маузер, уставившись на экран КПК, где пульсировала красная точка аномалии. – В небе снуют вражеские беспилотники. Впереди – топка, сразу за ней, правее, странная аномалия, какой-то хищный волос.
Пейзаж контрастировал с окружающей действительностью. Вот так залюбуешься, потеряешь бдительность и поджаришься в аномалии. Или тебя засечет один из ястребов Фрайба, патрулирующий окрестности, придут черные и устроят допрос с пристрастием продолжительностью в сотни лет.
Когда Маузер отправлялся в Зону, он не воспринимал ее всерьез – игра есть игра. Теперь же, после обрыва связей, она зажила собственной жизнью, и Маузер начал к ней прислушиваться, считаться с опасностью.
– Топка – фигня, – махнул рукой Игарт, почесал под клювом огромного ворона, в такт шагов покачивающегося у него на плече. – Мучительно умрем, потом воскреснем, и все. Вот если волос до тебя дотронется, фиг от него избавишься. Будешь лохматым ходить, как Чубакка из «Звездных войн», пока не найдешь, чем его свести.
Маузер остановился, взъерошил волосы и проговорил, потирая подбородок:
– Думаю, не взять ли образец этого волоса для Фрайба. Артюхов, сволочь, сбежал… в другой мир. В тот наш мир, а нам тут мучиться с шизиком, повернутым на мировом господстве. Причем воевать с ним сотни, если не тысячи лет. Так пусть и он мучается, бреется денно и нощно.
– Кра, – поддержал ворон, Игарт сказал:
– Он и так страдает. Мы разрушили его гениальный план и дразним его, бродим неподалеку, а достать он нас не может, потому что непонятно, где мы. Сумерки нам на руку, если так разобраться. Кстати, как далеко мы ушли от логова Фрайба?
Маузер глянул на карту КПК:
– Три километра. Лес, охраняемый роботами, тоже позади. Но я бы не расслаблялся.
– Да, скоро стемнеет, а мы голы и босы, все оружие осталось у Фрайба. Ты молодец, что отдал читерский автомат нашим союзникам. И броник тоже, иначе достался бы врагу. Но нам от этого не легче, безоружными нас даже свиньи сожрут, так что надо искать место, где переночевать.
Маузер зевнул, потянувшись. Он хотел возразить, что ночь отличается от дня только тем, что видно хуже, никакие темные зловещие силы не подстерегают во мраке, но понял, что с удовольствием свалился бы и проспал часов …цать. Мысли, арестованные и запертые на задворках сознания, колотили в двери, но Маузер не обращал на них внимания. Слишком много всего. Если он задумается, что с Ольгой… Отвлечься!
– Кстати. – Игарт хлопнул себя по лбу. – У меня есть шапка-невидимка. Ну, типа того. Артефакт такой. Может пригодиться.
– И где она? – Маузер двинулся вдоль края леса по хрусткой хвое, замер и, приложив палец к губам, проговорил шепотом: – Тссс, впереди кто-то есть.
И додумал: «Вот сейчас бы твою шапку-невидимку». Треснула ветка под чьей-то ногой, затем – еще одна. Кто там может быть? Отправленный на перехват карательный отряд? Маузер облизнул губы и похлопал рукой по пустой кобуре. Черт, и застрелиться нечем, случись чего.
Воцарилась тишина, Маузер слышал лишь биение собственного сердца и дыхание Игарта за спиной. Вспомнились мародеры на железнодорожном депо. Если даже у них есть инфракрасные датчики, то у черных сталкеров Фрайба – тем более. Раз они до сих пор не напали, значит, это не враги, а зверье.
В ответ из кустов донеслось басовитое хрюканье. Игарт вздохнул с облегчением:
– Чертяка, напугал.
Маузер обернулся: напарник столкнул ворона с плеча, и он полетел вперед.
– Так надежнее, будем знать, что впереди, только придется останавливаться, чтоб посмотреть его глазами.
– Ничего. Давай торопиться, время работает против нас.
Как только он это сказал, в кустах завозились, раздвинулись ветви, заколыхалась высокая трава, и появился поросенок – мелкий, с небольшую дворнягу, с двумя бурыми полосками вдоль спины. Обычный такой поросенок.
– Упс, – воскликнул Игарт. – К нам пришла еда…
