Полуденные лучи зимнего солнца как могли нагревали величественный замок с облицовкой из чёрного мрамора. Голые деревья сада напоминали застывшие в муках скрюченные силуэты гигантов. Лишённые листвы и цветов кустарники едва-едва напоминали контуры тех зверей, форму которых им придавали, да и то в основном благодаря снегу.
Ветер мягко гнал серебристые мерцающие снежинки по каменным дорожкам и узорчатым обрамлениям заледеневших фонтанов, пустых цветников, мощёных площадок, отряхивал пустующие лавочки. Вокруг замка было довольно тихо. Даже на кладбище: все мертвецы здесь давным-давно окоченели, не важно, мирно спящие или преисполненные тёмной магии.
Внутри тоже царила тишина, нарушаемая лишь шарканьем бурых сапогов спешащего по ступенькам владельца. Он заглядывал в разные комнаты, постукивая своим буроватым посохом, искал здешнего владельца и, несмотря на изнурённый вид, продолжал нестись по лестницам и коридорам.
– Милорд! – насыщенный и трескучий голос чародея Ильдара разбудил лорда Кроненгарда, лениво приоткрывшего свои фиолетовые глаза.
Казалось, они в гневе даже блеснули каким-то магическим блеском, заискрившись изнутри. Тёмные брови нахмурились, каскад платинового оттенка волос был небрежно зачёсан назад, а сам их обладатель попытался принять на кровати сидячее положение, слегка откинув одеяло с крепкого торса.
– Который час? – бросив мельком взор за незашторенное окно, Бальтазар Кроненгард зажмурился, прислонив к лицу ладонь, словно ощупывая, на месте ли то. – Как можно так бесцеремонно врываться, старик.
Недопитая бутыль бушвальского элитного вина с длинным тонким горлышком и бочковатым расширяющимся дном стояла рядом с хрустальными гранёными фужерами. На опустевших блюдах лежали остатки от винограда и сложенные вместе косточки от других фруктов, что доставляли сюда иногда даже зимой с южного тракта из Таскарии и северного из Лонгшира через Урд и Страгенхолм.
В спальне преобладал ярко-выраженный аромат фиников, к которому примешивались лаванда, сирень, персик и бергамот, всё это с тонкими, но заметными нотками лайма, апельсина и других цитрусовых. А от бокалов до ноздрей доносился шлейф вина с кориандром и пряным мускатным орехом. Бальтазар тяжело вздохнул, потряся головой, словно сбрасывая с неё остатки сна.
– Час защищать Кроненгард! Дело-то неотложное. Вы спите, а там люди гибнут! – заявлял своим скрипучим насыщенным тембром смуглый бородач с посохом, зашагивая внутрь красивой, но довольно узкой по аристократическим меркам спальни.
– Люди всегда гибнут, чародей, хотим мы того или нет. Старость, болезни, лесное зверье, разбойники на дорогах, пьяные драки, несчастные случаи, укус ядовитой змеи, жертвоприношения… – отмахивался тёмный лорд, зевнув.
– Друг ваш, лорд Мордред из Лактура вест прислал, – потряс свёртком пергамента маг под громкое карканье.
Проснувшийся Бальтазар только сейчас заметил, что у того на плече сидит чёрный ворон. При этом вставать из постели и куда-то стремглав бежать он явно не планировал. Разве что до столика с напитками в надежде, что ещё осталось вино.
– Его, видать, птица. Ну, что встал столбом? Зачитывай, коль уж заявился, – проворчал тёмный лорд.
– Дайкон обошёл горы Шетур и напал на города наши, – кратко пересказывал ему вместо чтения вслух чародей. – Оттуда беженцы бегут в Лактур, вот король и шлёт весточку. Порядок надо на землях навести, а то завоюют нас, не ровен час!
– Дайкон, говоришь, – припоминал чернокнижник последнюю встречу с дамой-послом из тех краёв.
– Воины Нипа, самой восточной области Дайкона, перешли по замёрзшей реке и давай разорять поселения Вольных Городов! Надо срочно туда выдвигаться! – заявлял Ильдар, вспыхнув одновременно и жёлтыми молниями в глазах, и янтарным навершием своего посоха.
– Коней тогда запрягай, что стоишь-то, – лениво вздохнул лорд-некромант, кривя губы. – Карту давай сюда. Что там по пути? Я не поведу войско нежити отсюда через весь Кронхольд. Надо на месте с погостов войска собирать. Или, может, из живых кто воевать соизволил?
– Тамошнее ополчение сопротивляется как может. Полно весточек от жителей и наместников, от старост деревень, от чародеев, – сообщал смуглый бородач.
– А ты мой личный почтальон, что ли? – усмехнулся Кроненгард. – А, так даже лучше, – махнул он на чародея. – Пусть пишут тебе, а не мне. Возьмёшь потом в казне себе жалование, – повернулся он, усевшись в профиль для входящего и уставившись в окно. – И почему мы просто впасть до весны в спячку не можем…
– Не сурки и не белки, милорд, – подметил Ильдар.
– Не сурки… Из горных сурков похлёбка хорошая, мне старик Редгар рассказывал, да знати пищу такого рода не подавали. Как и кашу «сурчону», знаешь, как готовится? Идёт крестьянин на поле, ищет нору суслика какого-нибудь. Если неглубокая, то до кладовой рукой тянется и всё зерно оттуда выбирает. Получается каша из десятка разных злаков. Вкус даже представить не могу, а вот польза о-го-го, говорят. Потому в Фуртхёгге всегда были крепкие мужики. Не то что я… – оглядел Бальтазар свой вполне рельефный торс в зеркало, но тем, что было, казалось, явно не доволен. – Тощий, как лапоть. Избаловали, что в особняке, что сэр Даскан… Ладно, давай сюда письмо, – протянул он руку.
