Я пыталась попасть
ключом в замочную скважину, но тот не шёл. Разозлившись, не выдержала и громко
хлопнула ладонью по двери.
- Да что же это!
Моя новорождённая
дочка, которую я прижимала к себе, испугавшись громкого звука, заплакала.
- Тише, маленькая
моя, тише, - зашептала я ей, укачивая. - Сейчас мама откроет квартиру, и мы
наконец будем дома. Потерпи ещё немного.
Дочка затихла, а я
с изумлением услышала шаги за дверью. Там кто-то есть! В первое мгновение в
душе вспыхнула безумная надежда, что это шаги Ивана, и теперь, когда Алюша
родилась, мы заживём счастливой семьёй. Но тут же оборвала себя, вспоминая, что
муж погиб, пока я была в роддоме, а мы с дочкой остались вдвоём. Кто же тогда в
квартире?
Замок зловеще
щёлкнул в тишине подъезда, и когда дверь открылась, я наконец получила ответ на
свой вопрос:
- Инна Эдуардовна,
здравствуйте... - передо мной, скрестив руки на груди, стояла свекровь.
Привалившись к
проёму, она полностью загородила собой весь проход.
- Чего приперлась,
Кристина? - вместо ответа на приветствие спросила женщина.
От подобного
обращения я буквально потеряла дар речи. В одной руке у меня ребёнок в выписном
конверте, в другой ключи, а в ногах лежит огромный пакет с вещами из роддома. Я
вернулась домой после двух недель в больнице.
- А вы... помочь
пришли? - глупо спросила я, не понимая, что происходит.
Ваня с матерью
почти не общались, да и видела я её от силы раза три или четыре за два года
своего брака. Последний раз на похоронах, куда отпросилась из больницы на
несколько часов, оставив Алечку на попечении медсестёр. А ведь там эта женщина
и словом со мной не перекинулась. И уж точно я бы запомнила, если бы она
упомянула, что хочет погостить у нас дома.
- Помочь? Разве что
помочь собраться тебе и твоему приплоду, чтобы ты свалила подальше от моей
квартиры, - хмыкнула свекровь, не двигаясь с места.
- Вашей?
- А мой сын тебе не
говорил? Квартира была записана на меня и куплена на мои деньги. Или ты, лимита
подзаборная, думала, что передком потрясла, и сразу долю получишь? Да ты даже
не прописана тут. Так что вещи заберёшь, и чтоб я тебя больше не видела,
поняла?
- Но... но... - от
волнения дыхание перехватило, и я стояла, беззвучно открывая рот, не в силах
сказать ни слова.
Неужели это правда?
Ваня мне говорил, что квартира ему досталась от отца, и я верила. А что до
прописки - просто не было надобности, на учёт меня поставили в больнице и так -
хватило заявления в регистратуре. Иван говорил, что ему некогда этим
заниматься, и что вот родится ребенок – сразу двоих и пропишет...
Свекровь чуть отошла
в сторону, и я увидела, что в коридоре за ней стоят собранные сумки. Рядом с
ними два больших чемодана – это моя швейная машинка и оверлок. До декрета я
работала в швейном ателье по соседству и иногда брала заказы на дом.
- Так, Кристина, я
серьёзно. Забирай свои баулы и уматывай.
- Мне ведь некуда
идти, Инна Эдуардовна...
- Не мои проблемы.
Или забираешь вещи, или я их с балкона выкину. И так лежат тут, место занимают
уже столько времени.
- Но ведь Аля и
ваша внучка! Как вы можете нас выставлять?! - в груди поднялась волна злости, а
на глазах выступили слёзы.
Ну куда я сейчас
пойду? Денег почти нет. Ребёнка кормить пора, а из родных и близких в этом
городе у меня был только Ваня.
- Моя ли? - звонко
переспрашивает свекровь, уперев руки в бока. - Это Ванечка дураком был, змею
пригрел, а я-то знаю, что ты ему изменяла. Постоянно мужики к тебе бегали!
Заказы она брала якобы! Швея хренова. Прошмандовка ты – вот кто!
Нагуляла пузо и его
сгубила, думала, квартиру получишь? Хрен тебе! Бери вещи и выметайся.
- Что вы такое
говорите... - от криков свекрови малышка заворочалась. Я поспешно отвернулась и
принялась качать её на руках. - Побойтесь Бога!
- Это ты бойся! -
она демонстративно повернулась и, подцепив одну из сумок, выставила её на
лестничную клетку. – И если какие-то вещи остались, то считай, что это в счёт
проживания в моей квартире за два года. Не устраивает - подай на меня в суд.
И перекидав одну за
одной сумки и чемоданы, она захлопнула дверь прямо перед моим носом.
Аля снова
заплакала.
- Тише, тише,
солнышко. А-аа-а! - успокаивая ребёнка, я словно говорила это самой себе.
Хотелось
разреветься. Усесться на собранные пожитки и упиваться жалостью к себе, но
разве я могла себе это позволить? У меня на руках моя дочь, которой нет и месяца,
и хотя бы ради неё я обязана быть сильной и что-нибудь придумать.
Ключи всё ещё были
у меня в руке. Теперь-то мне было понятно, почему у меня не получалось открыть
ими дверь - свекровь наверняка сменила замки, чтобы я не попала внутрь. Но
сейчас всё мое внимание было приковано к большому ключу от навесного амбарного
замка.
Внезапно дверь
снова открылась, я встрепенулась, поспешно утирая одной рукой глаза. Не
хватало, чтобы эта стерва видела, что я плакала!
- Еще что сказать
хотела, - надменно бросила она. - Я видела в документах свидетельство на дом и
участок. Оформлено на тебя, но я знаю, что это всё на Ванины деньги куплено.
Имей в виду, я потребую долю с Ваниного наследства. Всё, что в браке куплено –
пополам, на кого бы ни оформлено, я консультировалась.
