Неожиданное для меня самого обращение к условному классику. Почему условному? Ну, наверное, потому что Ефремов занимает некое промежуточное положение. Кто-то его считает вообще фантастом. Да меня не оставляют впечатления от "Часа быка", отрывки которого я выискивал в старых подшивках "Техники молодежи" в детстве на даче. Тем не менее, его текст, и по структуре, и обстоятельности несомненно наследует лучшие повествовательные качества золотого века русской литературы. Так, по крайней мере, мне казалось по детским воспоминаниям. Ну а мне захотелось просто отключиться на какое-то время. Нырнуть, что ли, но не слишком глубоко – так, чтобы не совсем утратить связь с действительностью. Иван Антонович показался мне для этого наиболее подходящим вариантом. Хотя сразу оговорюсь, что впечатлениям суждено было скорректироваться самым драматичным образом, но обо всем по порядку.
Итак, Лезвие бритвы. Знакомство с этим романом у меня началось ещё в детстве. Когда я услышал от кого-то из родственников во время семейного застолья эту цитату в форме тоста, я конечно даже не догадывался об авторстве. Ну что там, вот она:
"Мужчины только притворяются, что любят сухое вино, тонких девушек и музыку Хиндемита. На деле все они предпочитают сладкие вина, полных женщин и музыку Чайковского."
Лет через сорок я почувствовал себя готовым прикоснуться и к остальному тексту этого замечательного (почему-то я был в этом убеждён) произведения.
Глава 1. Анна.
Дальше, наверное, не буду так подробно, но первое впечатление, как глоток дорогого вина, требует отдельного упоминания.
Первое, что должен заметить и на что обратить внимание – обаяние нарратива. Да, и, подбираясь к концу первой главы, я уже в плену. Замечаю, что мой собственный слог видоизменяется в безотчетном стремлении выразить созвучие и соосязание прочитанному.
Иван Антонович с пролетарской прямотой нарезает повествование, как докторскую по два-двадцать, уверенными, но не толстыми ломтями, обильно перекладывая зеленушечкой природных описаний. С описаниями, конечно, не Бунин, но густо.
М-да, чего это я про колбасу, может голоден просто. Не подумайте дурного, в советском прошлом я вообще-то предпочитал докторскую.
К нарративу кстати никаких претензий. Он меня практически манит своей олдскульностью. Так сказать, олдо́во, но не замше́ло.
Само собой, повествование неторопливо и обстоятельно. Понимаем, стремительного экшена и не ожидалось.
Так вот, от этого неспешного нарратива автор временами отвлекается дабы объяснить своего героя.
Скажете, дурной тон? Я тоже этого не люблю. А здесь толкования героя делаются ещё с таким духоподъемным пафосом, т.с. возвышенным взором за край горизонта в самоё светлое будущее. В подобной стилистике мне отчего-то видится столько прекрасной и наивной в своем идеализме веры. Т.е. мои розовые очки всё ещё на месте, продолжаю идеализировать.
