Император 2025. Изначальные. Книга первая

Этот роман появился на свет, только благодаря моей любимой Елене, жене и лучшему другу! И конечно дочечкам Валерии, Юлии, Анастасии и маленькой Арине! Именно им, моим музам, посвящается этот роман!

Уважаемый читатель! Любые совпадения событий, имён и фамилий, схожесть характеров и поступков не более чем художественный вымысел и не имеет отношения к реальным людям.

Собирался я со всей серьезностью, стараясь ничего не забыть. В старом, много раз шитом-перешитом солдатском вещмешке уже лежал стандартный набор моих еженедельных путешествий. Резиновые калоши с самодельными завязками, фуфайка, оставшаяся от Агея Ниловича, запасные брезентовые штаны, вязаные носки, пять свечей, три коробка спичек, и один на самый крайний случай был обмотан красной изолентой. Панама – подарок папы, в очередной раз вернувшегося из Афганистана. Две упаковки сухого спирта по четыре кубика и перочинный нож с запасной бухтой шпагата были уложены в накладной карман сидора. Керосиновая лампа с полным бачком и два заранее заготовленных факела всегда лежали в моем зале пещеры. Они дополняли снаряжение.

Раньше этот зал был общим, моим и Агея Ниловича, но после его смерти, два месяца назад, которую я еще толком и не осознал, стал моим безраздельно. Так же, как и все спелеологическое оборудование, которое принадлежало ему, изучавшему пещеры по всему миру. В свои восемьдесят девять лет Агей Нилович решил успеть изучить еще одну, самую большую, пещеру в Крыму с семью этажами громадных и запутанных лабиринтов, высоченными залами, переходами и сифонами – Красную, или Кизил-Кобу. В привратном зале, как его называл Агей Нилович, было все, что необходимо для спелеолога-исследователя. И я один знал, где этот зал находится!

«Ну вроде все, только нужно еды взять и батарейки», – подумал, надевая тельняшку и свитер. Задумываться о последствиях своих поступков не хотелось. «Ну поругаются немного, конечно. Но про себя будут гордиться, – продолжал размышлять, – кто, кроме меня, сможет найти эту группу? Никто! Папа говорил, что с ними опытный офицер, воевавший в пещерах. Только это в Афганистане, а в Красной все значительно сложнее: она живая, как говорил Агей Нилович, – я даже махнул рукой в сердцах, ведя внутренний монолог, – а доктору наук нужно верить».

Осмотрел комнату в поисках чего-нибудь забытого второпях и, ничего не обнаружив, двинулся дальше, продолжая рассуждать. «Чего их понесло за длинный сифон – да еще и без снаряжения? Учения у них? Вот и пропадут там, если я не смогу до них добраться по обходным галереям, – думал, продолжая соображать, что взять с собой, – да и папа тоже говорит, что смысла разбирать завал, который образовался после вчерашнего землетрясения, нет. Обвалена не просто часть потолка, а целый этаж. Там хоть тротилом рви – еще год разбирать будут, а тридцать человек из разведывательного батальона бригады специального назначения, расквартированной аккурат в трех-четырех километрах от этой самой пещеры, просто умрут без еды».

Все это я обдумывал уже в который раз, а пока нагребал в вещевой мешок консервов, хлеба, взял несколько луковиц и, подумав, все же забрал шоколадку моей сестры Ирки. Она держала ее как неприкосновенный запас и предусмотрительно предупредила меня о количестве казней, которые применит к тому, кто захочет ее съесть. Ирки я не боялся, но обижать ее не хотелось, поэтому шоколадка спокойно лежала в холодильнике. Ну а сегодня она мне понадобилась и для дела, а не для вкусовых изысков. Мне предстояло идти на спасение людей, попавших под завал в пещере. Говорить об этом я никому не собирался. Решил написать записку маме и подсунуть ее в карман домашнего халата, чтобы она узнала обо всем только вечером и не помешала мне совершить задуманный поступок.

Агей Нилович постоянно говорил, что вся жизнь человека разделена на две стадии. Первая – когда он учится, готовится, постигает новое. А вторая – когда он совершает то, к чему готовился. Вот и я, узнав, что после землетрясения завалило людей, решил, что не зря судьба свела меня с Агеем Ниловичем, а потом я два года ходил с ним обследовать и описывать каждый колодец, зал, галерею, сифон этой удивительной громадной пещеры.

Ну и был, конечно, еще один повод, чтобы рискнуть. Ленка! Девочка из моего класса. Она в упор не видела толстого мальчика, который, если и проявлял себя как в школе, так только на концертах, да и то не очень. Три года музыкальной школы по классу гитары что не давали мне умения лихо спеть, подобрав мелодию на слух. Хотелось, но не моглось, а выступления с этюдами на экзаменах в музыкальной школе популярности не приносили. Да и сбивался я на таких мероприятиях чаще, чем в обычной жизни, уж потому просто, что после этого начиналась другая пытка – Леля.