Ему снова снился дом. Вернее, он опять видел во сне Кристину. Глядел, не отрываясь, в ее бесконечно глубокие, чуть прикрытые светлыми нитями волос, синие глаза, и все, что он находил в них, – все было его домом. Их домом. С большим раскидистым кленом на лужайке. Дерево тянуло ветви к деревянному срубу в два этажа, с затейливой зеленой крышей, где приткнулись фигурки голубей. Он сам вырезал птиц из неподатливого красного дуба, которому не страшны ни снег, ни жаркое солнце. А внутри дома был камин, согревающий зимними вечерами. Они с Кристиной лежали возле него на волчьих шкурах и глядели друг на друга так, словно каждый вечер был последним. И однажды это случилось…
«Майк, вы там? Ответьте! Вызывает Горифлай Моро. Ответьте, пожалуйста, – услышал он. Громкий голос разбил сновидение. Он открыл глаза, секунду приходил в себя. Потянулся к тумблеру на приборной панели. Включил изображение коммутатора. На экране появилась знакомая морщинистая голова с кожей серого, словно старая доска, цвета. Не хватало только вытянутых ушей. Привыкнуть к этому было сложно. Майк отвел глаза.
– Белов на связи. Горифлай, слушаю вас.
– Отличная новость, Майк. Мы готовы принять корабль. Если не возражаете, через полтора часа начнем процедуру снижения. В общем-то, у нас все давно готово, но мы решили известить вас, когда проверим еще раз. Теперь дело за вами. Но с вашим опытом космических путешествий сесть в заданную точку будет проще простого, – Моро явно волновался.
Майк выслушал отличную новость с равнодушием. Садиться на Землю не было никакого желания. Однако он поспешил успокоить Моро.
– Попаду в копейку, – ответил он и, сообразив, что остался непонятым, добавил:
– Не промахнусь, Горифлай, не беспокойтесь насчет посадки.
– Ну вот и отлично! – облегченно произнесли на том конце. – Значит, свяжемся ровно через полтора часа.
Чтобы занять себя, Майк в сотый раз проверил автоматику управления кораблем, алгоритмы схода с орбиты, остальные данные. Все равно время оставалось, и он не удержался, снова скользнул в воспоминания, хотя поступать так не стоило, особенно перед посадкой, но он ничего не мог поделать с собой.
Когда за орбитой Луны астрофизики обнаружили временную аномалию, немедленно началось ее изучение. Находка по своим свойствам напоминала черную дыру, за исключением того, что с гравитационным полем там все было в порядке и она двигалась вместе с Луной, словно привязанная к ней. Никто тогда, конечно, еще не знал, что это дыра во времени. В нее направили беспилотный модуль с кучей регистрационных приборов. Модуль прошел туда и как в воду канул. Связь с ним оборвалась. На этом возможности исследования аномалии себя исчерпали. Каково же было удивление ученых, когда ровно через год регистрационный модуль внезапно вынырнул из дыры целый и невредимый. Астрономы тут же бросились расшифровывать диски. Только никаких данных они не обнаружили. Информация не успела записаться, словно модуль не путешествовал в неизвестности целый год. Тогда-то и стало понятно, что дыра – это временной портал. Был отправлен новый беспилотный регистратор. Следовало выяснить диапазон портала. Беспилотник вернулся тоже через триста шестьдесят пять дней.
Следующие несколько лет в портал продолжали запускать исследовательские модули. Все они возвращались через год, минута в минуту, с учетом сдвига астрономических циклов.
Затем очередь дошла до экспериментов с животными. Первым сквозь временную дыру отправился белый кролик. Видимо, кто-то из руководства ЦУПа любил детскую классическую литературу. По возвращении ушастого космонавта обследовали до молекул, но никаких отклонений не выявили.
Следующими благополучно слетали собаки. Потом обезьяны. И наконец наступил черед человека. Среди многочисленных кандидатов был выбран Майк Белов, за плечами которого значились пять выходов на орбиту Земли.
– Для меня пролетит мгновение, а ты проведешь здесь год в одиночестве. Ощущение времени растягивается в ожидании, – сказал он накануне отлета Кристине. – Я могу отказаться. Ни одна работа не стоит твоих печалей, Крисси.
– Мне очень страшно, Майки! – Кристина с тревогой смотрела на него. – Вдруг что-то пойдет не так? Но я не хочу ставить тебя перед дилеммой. Это эгоистично и пошло. Лети. Я настаиваю, – она обняла мужа.
– Крисси, ты волшебная! – он окунул лицо в ее волосы, пахнущие чем-то неуловимо волнующим. Поцеловал.
– Обещаю: только один раз. Увидимся ровно через год.
Когда корабль входил в портал, Белов оставался спокойным. Он размышлял о забытом в душевой ЦУПа кулоне с фотографией жены.
«Ничего. Через несколько дней я буду жарить свиные ребрышки на заднем дворе дома и слушать рассказы Крисси о том, что произошло за год. Я не уловлю ни малейших изменений в ее лице. А вот клен, пожалуй, станет чуть раскидистей».
Переход через временную дыру не вызвал никаких ощущений. Лишь на секунду исчезла с мониторов Земля, будто по ней проскользнул невиданных размеров черный бархат.
Майк посмотрел на длиннющий столбик циферблата атомных часов, ожидая увидеть положенные числа с вынесенной в отдельную строку разницей в один год. Сначала он решил, что точнейший прибор испортился, потому что на часах в строке значилось сто пятьдесят. Он включил связь. Тишина. Уже нервничая, Майк открыл щиток иллюминатора и взглянул на Землю. Она крутилась там же, где и положено. Это немного успокоило. Белов запустил автоматику возвращения. Спустя три дня корабль лег на низкую околоземную орбиту, а Майк глядел в иллюминатор и не мог понять, что случилось. Тревога была связана даже не с отсутствующей связью и поломанными часами, а с видом самой Земли-матушки. И внезапно до него дошло: привычная картина мириадов электрических огней на теневой стороне планеты изменилась. Вместо дрожащих ярких скоплений, буйства разлитых пятен и нитей, он видел лишь редкие тусклые точки, уткнувшиеся во тьму, словно крохотные тлеющие угольки на вспаханном поле. Лишь в одном месте точки сливались в большое пятно. А потом включилась аудиосвязь. И еще только начав говорить, Майк с ужасом понял, что атомные часы в полной исправности.
