Радует, что местность позволяет развить приличную скорость. И мы торопимся, действительно торопимся, чтобы добраться к лагерю до захода солнца.
Ворон то и дело фыркает. Я же стараюсь держать в поле зрения графа.
И в какой-то момент теряю его из видимости. Ведь боялась, что именно так и будет. Я начинаю понимать, что потерялась. И Ворон резко останавливается, что я еще немного и перелечу через него, но вовремя хватаюсь за гриву коня. Он же фыркает и все время настороженно вглядывается в заросли.
– Что случилось? – спрашиваю его и прислушиваюсь к шелесту листвы.
Странная тишина. Даже ветер затих. Шум удаляющихся коней тоже стих, и я замираю в оцепенении. Не нравится это мне.
– Ворон, миленький, пойдем? – слегка пришпориваю коня, но он не желает слушаться.
Вздрагиваю. Мое внимание привлекает и заставляет насторожить слух звук сломанной ветки. Словно под чьей-то ногой ломается сук.
Конь начинает ржать и, держа одной рукой его за гриву, я чувствую, как его волосы зашевелились. Боже, он боится. Что происходит?
Неожиданный вой раздается из глубины зелени именно в том направлении, куда мы смотрим.
Вой! Это волк.
Ворон начинает топтаться на месте, показывая свой страх и нежелание оставаться здесь. Но ему словно что-то мешает сорваться в галоп и умчать меня отсюда.
– Н-но, Ворон, н-но! – перехожу на крик, когда в листве я четко вижу очертание зверя. – Ворон, чтоб тебя! – Бью пятками по бокам, но конь лишь ржет и никак не может сорваться с места.
Вой раздается вновь, и конь встает на дыбы, чего я не ожидаю. Не успеваю ухватиться покрепче, сваливаюсь со спины. Удар о землю выбивает воздух из легких. А конь, освободившись от меня, уносится прочь.
Это похоже на сон. На страшный сон. Я лежу на земле, в неизвестном мне месте, и поблизости явно находится опасное дикое животное.
До слуха, который на мгновение заложило от нарастающей паники, вновь доносится шелест листвы.
Я вскакиваю на ноги. Оглядываюсь по сторонам и срываюсь в противоположную сторону от предположительного места, где находится хищник. По крайней мере, мне так кажется. Я бегу, что есть силы. Ветви больно хлещут по телу, лицу. Но меня сейчас это меньше всего волнует. Лишь бы унести подальше отсюда ноги.
Я краем сознания ощущаю, что за мной кто-то бежит. И нет, точнее несется как ветер. Словно тень следует по пятам. От страха, который холодными щупальцами пробирается под кожу, я перестаю чувствовать ноги и в какой-то момент спотыкаюсь и падаю лицом вниз, больно сдирая кожу на ладонях.
Черт! Это конец!
Пытаюсь отдышаться, но паника нарастает, и мне до жгучей боли в легких не хватает воздуха. Обессиленно я переворачиваюсь на спину, уже практически смирившись, что, возможно, увижу в лицо свою смерть.
Тишина. Взгляд утыкается в кроны деревьев.
Но стоит мне приподнять голову, как я встречаюсь глазами со стоящим в нескольких шагах от меня волком. Огромным волком.
Не успеваю даже сообразить, что сейчас мне следует сделать, как это животное прыгает в мою сторону, а я от страха закрываю глаза.
“Всё, Рози. Доигралась в путешествия”, – злорадно говорит внутренний голос.
Но проходят секунды, а я не чувствую ни боли, ни чего-то либо еще, предполагающее мою скорую смерть. Открываю глаза и взвизгиваю от неожиданности. Он стоит надо мной и, склонив голову над моим лицом, смотрит в глаза. Я вижу, как черный зрачок пожирает золотистую радужку. Слышу, как он принюхивается. Только сейчас понимаю, что практически не дышу.
Я начинаю шевелиться, но тут же слышу предостерегающий рык и сразу замираю. Вновь встречаюсь взглядом с животным.
Мой страх начинает отступать, уступая место спокойствию. Очень странное для меня ощущение, ведь я понимаю, что до сих пор нахожусь в миллиметрах от зубов хищника, которые в любой момент могут сомкнуться на моей шее.
– Пап, – заглядываю в кабинет отца, где он любит работать над своими рукописями.
– Что, милая? – не отрываясь от бумаг, говорит он и продолжает что-то изучать. Видимо, что-то действительно важное.
Небольшой кабинет заставлен стеллажами с книгами, бумагами, картами и различными вещицами, привезенными из различных экспедиций.
– Я тебе обед принесла, ты совсем не выходишь поесть. – Ставлю поднос с миской супа на столик, что сама организовала для еды. Папа редко появляется в общей столовой. За своей работой он просто забывает про время. И когда возвращается из очередной поездки, окапывается здесь и на глазах теряет свой вес.
– Спасибо, – наконец смотрит на меня, отрываясь от бумаг, снимает очки и устало потирает глаза.
– Ты все работаешь над той поездкой в джунгли? – интересуюсь. Облокотившись локтями о стол, вглядываюсь в ровный почерк, рассказывающий об исследованиях новых территорий, где еще не бывал ни один человек из нашего королевства.
– Да, немного осталось, и можно работу сдавать на растерзание ученых и прочей нечисти. – Отпивает морс из стакана и берется за суп. – Спасибо, что не забываешь про своего старика, – улыбается мне.
– Как всегда, и все по-старому, – вздыхаю, прекрасно понимая, сколько людей не хочет верить в то, что происходит вокруг. Словно только этот мирок и существует. Не хотят верить в существование различных племен, что так тщательно скрываются и не хотят показываться на глаза нашему народу.
