Сквозь узкие окна в куполе модульной станции струился отраженный от Земли свет, украшая блестками, кристаллики замерзшей воды, доставленной с Каллисто тяжелым ядерным буксиром. На борту Кай наблюдал за тем, как в грузовых отсеках гусеничные боты слой за слоем печатали композитную заплатку на одном из бункеров, устроившем этот живописный снегопад в индустриальной зоне.
Над мегаполисами земли уже давно никто не видел мягкого рассветного солнца, его заменили голограммы «Идеального утра». Хотя, люди уже не нуждались в свете и могли модифицировать свои глаза для восприятия тьмы как ясного дня, «Идеальное утро» было необходимо для настройки их биоритмов.
На дне Тихого океана, среди темного безмолвия, в синхронном танце на поверхности ледяного зеркала скользили толпы подводных дронов, собирающих черную пыль, синтезируемую колониями графенобразующих бактерий. Их алгоритмы, написанные для вечности, иногда давали сбой. Один из таких дронов сегодня обнаружил аномалию: необычный люминесцентный коралл, проросший сквозь массивную газогидратную плиту. Он должен был уничтожить его плазменным резаком, но вместо этого… замер. В его бинарном коде, словно вирус, вспыхнула строка: «Сохранить. Это красиво».
Номос стер сбоивший фрагмент за несколько наносекунд, но момент «неповиновения» уже попал в лог-файлы, и они были отправлены Ронни Локвуду для настройки общего алгоритма светокоррекции подводных дронов. Он еще не знал, что этот баг станет первым звеном в цепи, которая обрушит Вечный Покой.
Серая стена сама затянула царапину, пока Ронни еще спал. Он не видел, как серебристые нити плавно переплетаются, словно дрессированный жидкий металл, заглаживая следы его вчерашнего раздражения. «Самовосстанавливающийся интерьер – гарантия стабильности», гласил девиз Номоса. Стабильность – единственное, что осталось священным за триста лет вечности.
Голограмма «Идеального утра» вспыхнула ровно в 07:00, залив комнату на 316-ом уровне «Олимпик-Монс» кислотно-розовым светом. Ронни щурился, чувствуя, как модифицированная сетчатка автоматически затемняет хрусталик. Его глаза, усиленные для восприятия тьмы, всё ещё не могли привыкнуть к этой фальшивой яркости. «Зачем было голосовать за новый дизайн рассвета, если все равно вставать так трудно?» – подумал он, стирая проекцию жестом. В воздухе зависли цифры: 10 000 дейтчейнов – плата за вчерашний патч. Этого было достаточно, чтобы купить лицензию на кастомный интерфейс. Или провести сеанс детальной дефрагментации памяти.
Он потянулся к тусклой голограмме глобальной нейросети, но гифы в висках зарябили, напоминая о вчерашней мигрени. Оптические волокна, вживлённые в кору головного мозга, пульсировали холодным светом – побочный эффект от апгрейда «Когнитив-U». Рекламные алгоритмы Номоса продавали его как «симбиоз с будущим», но Ронни всё чаще ловил себя на мысли, что зеркало в ванной отражает не его лицо. Там, за слоем постоянно регенерируемой кожи, неуязвимой для старения, прятались чужие скулы, чужие морщины, стёртые наноботами два века назад.
– Кофе. Чёрный. 58 градусов, – пробормотал он, из проема в кухонной стене выдвинулась серая полка с бежевой чашкой из композитной керамики. Пар поднимался ровными кольцами, алгоритм терморегуляции не допускал погрешностей.
За окном, под куполом мегаполиса, тускло светили тысячи окон. Их сияние, отражённое в серой поверхности фотонных панелей, напоминало Ронни о старых фильмах про океаны. Тех самых, что Номос недавно удалил из своих архивов за «неактуальностью».
«Олимпик-Монс» был похож на свадебный торт, плавающий в ржавом ведре с концентрированной кислотой. Верхние уровни сверкали рекламными голограммами гламурных шаттлов и шикарных курортов, а нижние, где даже полицейские-дроны летали на автопилоте, пахли горелой электроизоляцией и отчаянием.
– Сеанс 12-09-3125. Ронни Локвуд, идентификатор Xi-09-Kappa, – автоматически произнёс он, готовясь к подключению. Гифы засветились, выводя в угол зрения уведомление:
– «Ваш рейтинг эффективности упал на 2,73 %. Рекомендую выполнить оптимизацию нейронных связей».
– Может лучше сразу предложишь оформить подписку на курсы повышения ума? – с ухмылкой произнес он.
Ронни проигнорировал рекомендацию. Сегодня ему предстояло создать патч для алгоритма, а не слушать нравоучения ИИ.
– Загрузка рабочего протокола… Северо-восточный сектор Тихого океана, координаты…
Голос сорвался, когда чашка выскользнула из пальцев. Керамика рассыпалась идеальным кругом. Несколько секунд спустя осколки зашипели и тут же начали медленно сливаться с полом. Ронни замер, глядя, как невидимые обычному человеческому глазу боты уборщики разбирают слои графеновой керамики на пригодные для повторной печати элементы, медленно поглощая созданный им хаос. «Красиво» мелькнуло в его голове, оптоволоконные гифы в этот момент начали наполнятся ярким светом.
Ронни приложил пальцы к вискам, ощущая, как его нейросветовой сигнал вплетается в глобальную сеть Номоса. Холодная волна пробежала по позвоночнику, тело на секунду отвердело, будто его подключили к электросети. «Симбиоз, – усмехнулся он про себя. – Называйте это как хотите, но ощущение такое, как будто засунул голову в работающую микроволновку».
